Чингиз Абдуллаев
Распад. Разорванный август
Я считаю, что двадцатый век закончился 19—21 августа 1991 года.
Самое страшное для политика – это в решающий момент не принимать никаких политических решений.
В политике невозможно сохранять даже относительное беспристрастие. Жизнь все равно сделает вас либо консерватором, либо оппозиционером. Поэтому старайтесь оценивать факты без предвзятости. Я знаю много людей, которые рьяно отстаивают то или иное суждение, выдвинутое их партией, и безжалостно осуждают то же самое суждение, если его выдвигает противник. Учтите, что безумие и ненависть никогда не являлись двигателями политики.
Что, кроме дела нашего, нас может
К восстанью побудить? Иль не порукой
Нам скрытность римлян, что сказали слово
И не отступятся? Какая клятва
Нужна, когда мы честно обязались,
Что это будет или мы падем?»
Глава 1
Первого июля был понедельник. Утром Эльдара Сафарова вызвал заведующий отделом и предупредил, что в одиннадцать тридцать его примет секретарь ЦК. За десять минут до назначенного времени Эльдар уже находился в приемной. Ждать пришлось недолго – уже через четырнадцать минут его принял Шенин. Он внимательно, словно в первый раз, посмотрел на стоявшего перед ним молодого инструктора и приветливо улыбнулся:
– Садитесь, Сафаров. Говорят, что, работая у нас больше полугода, вы показали себя с самой лучшей стороны.
Эльдар промолчал. В таких случаях возражать глупо, подтверждать мнение начальства – еще глупее, поэтому лучше молчать.
– И с руководством московской милиции вы неплохо разобрались, – продолжал Шенин. – Шилов остался работать ее начальником согласно указу президента страны, а Моссовету и российскому МВД не удалось пробить свою кандидатуру.
– Я считал, что указ президента страны является обязательным для исполнения всеми гражданами нашей страны, – ответил Сафаров.
– Правильно считали. Так и должно быть. Вы же профессиональный юрист, работали в прокуратуре. Я говорил о вас Михаилу Сергеевичу. В его аппарате сейчас особенно нужны толковые юристы. Сегодня в два часа вас будет ждать руководитель его администрации Валерий Иванович Болдин. Если вы им понравитесь, то вполне возможно, что вас в ближайшее время переведут к ним в аппарат. Вы, наверное, знаете, что сейчас они готовят проект Союзного договора, и им очень нужны специалисты с юридическим образованием. Тем более прошедшие такую школу, как вы.
– Я постараюсь оправдать ваше доверие, – пробормотал немного ошеломленный Эльдар.
– Идите, – разрешил Шенин, – и подготовьтесь к беседе. Удачи вам, – неожиданно сказал он на прощание и, поднявшись, подошел к молодому инструктору, протягивая ему руку. – Надеюсь, у вас все сложится хорошо.
– Спасибо, – пожал протянутую руку несколько растерявшийся Эльдар и покинул кабинет.
Он вернулся в свою комнату, которую занимал вместе с Журиным, работающим здесь уже больше десяти лет. Увидев вошедшего коллегу, Михаил Алексеевич хитро подмигнул ему:
– Выдвигают дальше? Молодец, поздравляю.
– Откуда вы знаете? – изумился Эльдар.
– У нас все тайное становится явным, – поднял указательный палец Журин. – В отделе уже готовят твои документы. В общем, это здорово. Попасть в наше болото и уже через полгода переехать в Кремль! Если так пойдет дальше, через год ты будешь уже заместителем министра внутренних дел не вашей республики, а всего Союза. Или заместителем генерального прокурора. Сразу получишь государственного советника третьего класса, минуя очередные звания.
Эльдар усмехнулся. Он меньше всего думал о том, что его могут вернуть в прокуратуру или направить в милицию. Неужели его действительно переведут в Кремль, в аппарат президента? Ему ведь только тридцать два года, и он даже еще не женат. Нужно обязательно просмотреть все свои документы и подготовить дела для передачи возможному преемнику.
– И учти, что ты в первую очередь должен понравиться самому Болдину, – напомнил Журин. – Он человек строгий, сухой, вольностей не любит. Всю жизнь работал с документами, поэтому педант и аккуратист. Когда будешь разговаривать с ним, старайся во всем соглашаться, а свое личное мнение держи при себе. Вольнодумцев не любят нигде, особенно в администрации президента. Все понял?
Сафаров кивнул. Конечно, он понимал, как много зависит от разговора с Болдиным, не будет же сам Горбачев беседовать с каждым сотрудником, которого берут на работу в его администрацию.