- Потому что сегодня вечером мы будем охранять эти могилы, - Бэнкрофт потер руки и зашагал в сторону кухни.
Остальные четверо, внезапно почувствовав усталость, смотрели ему вслед.
Окс сел на стол.
- Могу ли я просто указать, что никто, ни один из вас, не бил его? Справедливости нет.
Глава 35
Пауло благосклонно улыбнулся, чтобы скрыть тот факт, что в этот самый момент он наслаждался мыслью о том, как было бы замечательно наброситься на всех, кто сейчас находится в его магазине, с топором. Проблема владения магазином, который продает такие вещи, как ловцы снов, соляные лампы, шары настроения и целостные лечебные камешки, заключалась в том, что он привлекал тот тип идиотов, которые интересовались ловцами снов, соляными лампами, шарами настроения и целостными лечебными чертовыми камешками.
Недавно он обсуждал со своим терапевтом свой повторяющийся сон, в котором он поджег свой собственный магазин. Доктор Розенталь все время спрашивал Пауло, что, по его мнению, означает этот символизм. Но он не думал, что это означает что-то большее, чем то, что было на поверхности. Он хотел сжечь это место дотла.
Эти идиоты, как и те двое, что стояли по другую сторону прилавка и спорили о том, является ли кожаный мешочек, якобы двухсотлетней давности, ранее принадлежавший коренным американцам племени чокто, дружелюбным к веганам, сводили Пауло с ума. Аргумент, если его можно так назвать, заключался в том, что Лионелю казалось, что, поскольку кожаный мешочек был частью культуры чокто, где они охотились ради еды, это нельзя считать убийством так, как современные кожаные изделия.
Кассандра чувствовала, что, хотя она никогда не будет притеснять чужую культуру, любая форма коммерческой сделки с кожаными изделиями была молчаливым одобрением мясного потребительского промышленного комплекса. Что-то вроде того, в любом случае. Пауло не мог дослушать ни одно из утомительно длинных предложений, которые каждый из них выплескивал, чтобы донести свою точку зрения.
Это продолжалось уже добрых пятнадцать минут, хотя десять из них были заняты легким подсчетом очков Кассандрой, когда сонный Лионель по ошибке использовал слово “индеец” вместо “коренной американец”. Реальность была в том, что мешочек, о котором идет речь, на самом деле был от индийца: его звали Радж, и он был поваром в Taj Palace. У него была хорошая маленькая побочная работа, заключавшаяся в изготовлении вещей вроде этого мешочка, дополненных уморительными сертификатами подлинности, которые эти придурки съедали с потрохами. Однажды он предложил рассказать Пауло, как он старит кожу, но Пауло остановил его, поскольку у него были некоторые скрытые подозрения, и он не хотел думать о них каждый раз, когда прикасался к этому материалу.
Пауло мечтал бросить магазин и заняться чем-то, чем угодно, отличным от этого. Но он не мог. Его клиенты не позволяли ему этого. Не такие клиенты, как Лионель и Кассандра. Он не заботился об этих клиентах. Это были другие клиенты. Те, кто пользовался тем, для чего на самом деле был магазин, за фасадом фальшивого спиритизма и безделушек для людей, которые красили ногти в черный цвет и думали, что это делает их ведьмами или даже интересными. Его настоящими клиентами были очень серьезные люди.
А потом был визит, который он получил в начале года. У него был определенный нож, который был строго табуирован из-за его использования в магии крови. Он держал его в тайне и давал его только очень определенным клиентам для строго согласованных ритуалов, которые не особо беспокоили власть имущих. Затем пришел этот проклятый янки и отобрал его у него с помощью комбинации кнута и пряника. Этот конкретный человек продолжал создавать всевозможные неприятности, и Пауло получил еще один визит. Его оштрафовали, предупредили и, как ни странно, отказали в праве закрыть магазин. Власть имущие посчитали его полезным, и ему сказали, что ему дадут возможность доказать свою полезность в будущем.
Одна только мысль обо всем этом вызывала у него пульсацию язвы. Его жена сказала, что ему нужно научиться справляться со стрессом. Пауло знал, что реальность такова, что если бы она знала, с чем он на самом деле имеет дело, она бы выбежала из дома с криками и не стала бы беспокоиться о таких мелочах, как сбор вещей, прощание или, конечно, о том, чтобы забрать детей с собой.
Пауло оказался между молотом и наковальней. У обоих были лица, которые смотрели на него, ожидая, когда он облажается. Они также забрали почти все его незаконные предметы. Это были его запасы на черный день, и теперь он остался ни с чем, и это был вопрос не “если”, а “когда” над ним нависнут беды.