— Крэйгмор был в Совете. Почему же он не знал, что мы наткнулись на членов «Ночной тени»?
— Потому что я не вводил в компьютерные файлы ничего о членах «Ночной тени» и потому что Зак не хотел сообщать Совету о том, что обнаружили вы с Грейс, — ответил Фэллон.
Лютер тихонько присвистнул.
— Вы оба действительно беспокоились из-за шпиона?
— Я уже говорил, Зак чувствовал, что члены «Ночной тени» занимают в Обществе высокие посты. Он даже начал подозревать, что шпион может быть в Совете. Полагаю, самый главный вопрос на сегодня — сколько еще агентов «Ночной тени» являются членами Общества?
— Есть идея, почему Крэйгмор хотел устранить Юбэнкса?
— Пока нет, — признался Фэллон. — Только начал над этим работать. Может, дело в конкуренции. Может, они с Юбэнксом метили на одну и ту же должность в «Ночной тени».
— Какого черта он хотел от меня?
— Ты же охраняешь Грейс. — Логика Фэллона была, как всегда, сокрушительной.
Лютер поборол ледяной холод, который заскользил по венам.
— Единственная причина, по которой он мог быть заинтересован в Грейс, — это то, что она могла опознать певицу, — спокойно сказал он.
— Точно. Видимо, он был убежден, что, отыскав певицу, мы найдем ниточку, которая приведет нас прямо к нему.
Лютер задумался об этом.
— Почему бы ему просто не убрать певицу? Проблема отпала бы сама собой.
— Говорю тебе, она профессионал, как Свитуотер. Ее не так просто найти, не говоря уже о том, чтобы устранить.
Фэллон повесил трубку, не потрудившись попрощаться. Как обычно. Только тишина в трубке давала понять, что беседа с ним подошла к концу.
ГЛАВА 34
Под взглядом Грейс Лютер положил трубку, сел на диван и рассеянно потер правую ногу. Все его тело излучало усталость. Последствия столкновения с Крэйгмором, очевидно, атаковали его со всех сторон. Эти ощущения Грейс помнила отлично.
— Фэллон сказал, что Свитуотер все еще ищет сирену, — сообщил Лютер. — Он уверен, что много времени это не займет.
— Хорошо.
Она встала, пошла на кухню и достала из шкафа бутылку виски. Налив щедрую порцию в бокал, Грейс отнесла его в гостиную и протянула Лютеру.
Некоторое время он смотрел на бокал, будто не понимая, что это, а затем сделал глоток.
— Спасибо, — поблагодарил он. — Мне нужно было выпить. Или что-то в этом роде.
Грейс села рядом с Лютером. Вместе они смотрели в темноту через открытые окна веранды. Грейс положила руку ему на бедро и начала нежно массировать. Он колебался, не зная, как реагировать. Затем, не говоря ни слова, позволил ей продолжить. А через некоторое время сделал еще один глоток.
— Фэллон сегодня был каким-то странным, — поделился Лютер.
— В каком смысле?
— Не знаю. Не похож на себя. Усталый. Взволнованный. Может, подавленный, а может, просто переутомился. Трудно объяснить. Никогда не слышал, чтобы он говорил так, как сегодня. Он всегда был…
— Фэллоном?
— Вот именно. Сколько я его знаю, он всегда был Фэллоном. Природная мощь, как гроза, цунами или акула. Но не сегодня.
— «Джонс и Джонс» — это единственное, что у нас есть, чтобы остановить «Ночную тень», а Фэллон Джонс возглавляет «Джонс и Джонс», — проговорила Грейс. — Значит, исход битвы на его плечах. Ему нужен кто-то.
— Кто?
Она задумалась.
— Кто-нибудь, с кем он сможет поговорить, кому сможет довериться. А самое главное, кто сможет взять часть ответственности на себя. Может быть, помощник.
Лютер покачал головой:
— Он никогда не нанимал помощника. Он работает один. Как и я.
— Но на Мауи ты был не один. Я была с тобой, помнишь? И я все еще здесь.
— Потому что я не дам тебе уехать, пока тебе необходим телохранитель, — ответил Лютер и сделал еще глоток виски.
— Нет, — спокойно возразила Грейс. — Я все еще здесь, потому что хочу быть здесь.
Лютер смотрел в темноту.
— Живешь мгновением?
— Это все, что у нас есть, ты так не думаешь?
— Нет, — ответил он. — У нас есть и прошлое.
Грейс вздохнула:
— Да, думаю, ты прав.
Он сделал еще один глоток.
Прошло несколько минут, и Грейс заговорила снова:
— Я знаю, на что это похоже.
— Жить мгновением?
— Нет, убивать кого-то своей аурой. У меня тоже такое было, если помнишь.
Лютер посмотрел на нее через край бокала.
— Фэллон говорит, что технически мы никого не убивали. Мы использовали свою энергию, чтобы отразить мощную энергию наших противников. Этот процесс создал диссонанс волн, что и привело к разрушению их аур. Он сказал, это похоже на смерть от срикошетившей пули, выпущенной из собственного пистолета.