— Когда захочешь рассказать всё — не только «что это не так», а что это было — я буду слушать.
Но пока… мне нужно дышать.И я ушла. На этот раз — не в слезах. В какой-то ледяной ясности.
16
Арсений
Я стоял перед её дверью, сжав кулак, будто это как-то поможет мне удержать дыхание ровным. В голове крутился сценарий — что скажу, в каком порядке, какие слова поставить первыми, чтобы они не звучали как оправдание.Чтобы она услышала меня, а не только обиду.Глубоко вздохнув, я нажал на звонок.
Секунда.
Две.
Шаги за дверью.
Она открыла. Без привычной улыбки, без привычного «что опять натворил?» — только взгляд.Сдержанный, усталый… и немного настороженный.Как будто я пришёл не к подруге, а в комнату с сигнализацией, и каждый мой шаг может включить тревогу. Да, похоже это будет тяжелее чем я думал.
— Привет, — выдохнул я. — Можно?
Она молча отступила, давая пройти. В квартире пахло жасминовым чаем и ванилью. И тишиной.Такой тишиной, которая громче любого крика.
— Я знаю, что ты зла, — начал я, стоя у самого входа, будто боялся наступить на границу. — И ты имеешь на это полное право.
Она уселась на край дивана, подтянув ноги под себя. Не перебивала.
Это было хуже слов — это было скорее, как отдаленное наблюдение. Она смотрела на меня, как на случайного прохожего, который когда-то знал её расписание, любимые пирожные и самую стыдную песню из плейлиста.
— Слушай, — продолжил я, подходя ближе, — я понял, что всё это… с Софьей… Это не про чувства. Это про прошлое, которое я не закрыл. Я не хотел выбирать, потому что боялся ошибиться. И в итоге — ошибся. Молчанием.
Она подняла взгляд.
— Почему ты пришёл?
— Потому что ты важна. Не просто как «подруга с детства», не как привычка. А потому что рядом с тобой я не вру сам себе. Даже когда мне страшно. А ещё потому, что мне противно от того, что ты думаешь, будто я забыл про тебя, предал.
Она посмотрела мимо меня, на полку с книгами. Где-то среди них — фото, где мы в детстве с мороженым в руках, в обнимку, не подозревая, что когда-то всё между нами станет так сложно.
— Я не знаю, Арс, — сказала она тихо. — Я устала. Ты даже представить не можешь, как я устала. Твое вранье-равносильно предательству.
— Я не предавал, — прошептал я.
— Тогда почему мне больно?
Я сел рядом. Аккуратно.Не касаясь, не требуя.
— Потому что тебе не всё равно. А мне — не всё равно вдвойне.
Она посмотрела на меня. Уже не так отстранённо. Уже ближе.Но всё ещё — как на человека, который вдруг стал другим. Не таким плохим. Просто — незнакомым.
— Я не прошу прощения. Пока. Не заслужил. Но я прошу шанса. Чтобы доказать, что выбираю не привычку, не удобство…А тебя. С твоими пируэтами, истериками, и этой чёртовой прямотой, из-за которой я постоянно теряю почву под ногами.
И снова тишина.
Тишина которая ставит в тупик. И каждая секунда кажется вечностью.
Потом она встала. Медленно.Поставила передо мной чашку с чаем. Без слов.И села обратно. На расстоянии вытянутой руки.
— Один шанс, Арс. И не вздумай его потратить на оправдания.
Я кивнул. И в этот момент понял, что это уже не дружба. То, что происходит между нами, это что-то большее. Хрупкое. Но такое настоящее. И страшное, потому что настоящее всегда требует мужества.
Есения
Мы сидели в моей комнате. Тихо, как будто весь город выключили из розетки.Он листал мою старую тетрадь с каракулями на полях и подписями вроде «Если кто-то украдёт эту тетрадь — ему будет крышка от Арса Баженова» . Я варила чай, но на автомате, потому что мысли были далеко.
Кто мы теперь? Друзья — как будто да.
Но будто бы уже и нет.
Я присела рядом, передавая ему кружку. Он поймал её взглядом — пальцы слегка коснулись моих. Молния прошла по позвоночнику, но я сделала вид, что всё нормально.
— Вкусный? — спросила я, чтобы нарушить паузу.
Он кивнул, сделав глоток. Потом поставил кружку на стол и повернулся ко мне.
— Можно вопрос?
— Попробуй.
— Ты… хочешь, чтобы всё вернулось как раньше?
Я замерла. Смотрела на него, на глаза, в которых теперь не было игры. Только напряжённость, осторожность, как у человека, который идёт по льду и не знает, выдержит ли.
— Не знаю, — честно ответила я. — «Раньше» было… легче. Но «раньше» уже не вернётся. Мы слишком многое поняли.
— Например?
Я обернулась к окну. За стеклом капли дождя ползли вниз, как мысли — медленно, по траектории, которую сама не выбираешь.
— Что ты можешь меня ранить. Что я могу тебя ненавидеть. Что мы… не просто друзья.
Он сидел молча. Потом сказал:
— А мне раньше казалось, что лучше дружбы ничего быть не может.
— А теперь?
Он посмотрел прямо в меня.
— А теперь я думаю, что, может быть, есть что-то, что стоит риска. Даже если всё рухнет.
Я не знала, что ответить. Потому что боялась — вдруг я не смогу быть рядом и не влюбляться. А вдруг — наоборот, влюблюсь, а он передумает?
— Я не хочу снова быть в тени, Арс, — сказала я тихо. — И не хочу быть чьей-то второй попыткой. Даже если это ты.
Он кивнул. Потом медленно придвинулся ближе. Не касаясь. Просто ближе.
— Тогда давай пока не выбирать.
Не давать ярлыков, не делать громких заявлений. Просто быть. Рядом. По-настоящему. Без лжи. Без молчания.
— И без Софий?
— Без Софий, — ответил он сразу.
Мы сидели в тишине ещё долго.Без пафоса, без лишнего. Просто вместе.И впервые по-настоящему честно.
17
Сегодняшнее утро было каким-то особенным.Не потому что солнце светило особенно ярко, или чай оказался сладким с первого глотка. Просто внутри было по-настоящему спокойно. Не без мыслей, не без волнений — но без той вязкой тревоги, что жила во мне последние дни. Я лежала, вглядываясь в экран телефона. Наш семейный чат, пестрил огромным количеством фотографий. Вот мама, такая счастливая в белом платье на фоне океана, волосы разлетаются от ветра. А вот папа, в шортах, босиком, с камерой в руке и той самой улыбкой, что я не видела у него со времён детства. Он снимал маму, как будто видел её впервые. Этот кадр со стороны был словно момент из какого-то романтического фильма.
И вдруг так захотелось поверить, что любовь это не просто красивые слова и красивая обертка. Это вот так. Кадр за кадром, момент за моментом. Когда ты рядом и видишь не привычку, а человека.
— Мелкая! —донеслось из коридора.
— Вставай, а то опять заявишься к третьей паре, как будто у тебя каникулы!
Макар. Всегда точно знает, когда меня выдернуть из мыслей.
— Уже, иду! — крикнула я, вставая. — Только штаны надену!
— Главное, надень, — пробурчал он. — Я пока чай налью. И не забудь взять курсовую! Если я тебя довожу, то ты без неё не имеешь права садиться в машину.
Я улыбнулась. Всё было по прежнему и одновременно по-другому. Балетный класс, университет, Арс, то, как он смотрел на меня вчера…
Всё это не исчезло. Но стало легче. Как будто я наконец позволила себе вздохнуть полной грудью.
Я подбежала к зеркалу, поправляя волосы. В отражении — привычная я. Но в глазах…
Что-то новое.Может, надежда.
Может, свобода.
А может — начало чего-то очень хорошего, и счастливого.
Мы вышли из дома чуть позже, чем планировали, как обычно по моей вине. Макар уже сидел в машине, стуча пальцами по рулю и слушая радио, где кто-то очень эмоционально обсуждал курс валют. Увидев меня, он закатил глаза.
— Ты знаешь, сколько ты сегодня «сейчас, пять минут» говорила? Я чуть седым не стал.
— Да не ври, тебе даже идёт этот твой постоянный недовольный стиль. Тебе бы бороду отрастить — будешь как старый философ, — фыркнула я, защёлкивая ремень.
Он рассмеялся, мягко тронув с места.
— Философ? Я максимум — твой личный водитель с привилегией критиковать твой гардероб.