Я горько усмехнулась:
— Приятно быть героиней университетской байки. Без контекста. Без права на ответ.
— Ну, — Коля криво улыбнулся, — зато популярность. Можешь тикток завести.
— Только если без комментариев, — пробормотала я. — Устала уже объяснять, что не крала никого и ничего.
Лера кивнула:
— Знаешь, люди не всегда хотят услышать правду. Им интереснее легенда.
И, после паузы, чуть тише:
— Но кто должен знать правду уже знает. Остальные пусть себе шепчутся. Это их привычка. А не твоя вина.
Я благодарно на неё посмотрела. Хотелось сказать «спасибо», но язык будто слипся. Слухи, как туман. Не убивают, но мешают дышать.И я снова почувствовала, как хочется, чтобы Сеня был рядом. Чтобы сказал «забей». Или просто посмотрел. Так, как только он умеет будто сразу понимает, что внутри тебя трещит.
«Та, что отбила Арса у бедной Сони»
Вот он, ярлык разлучницы.Простой, удобный. Липкий.
Как будто между нами с Сенькой не было ни лет детства, ни подъездных лестниц, ни мороженого на двоих. Как будто я антагонистка, которую нарисовали жирным маркером и выдали роль: разрушать чужое счастье.Я чувствовала, как напряжение просачивается под кожу. Как становится частью походки, взгляда, молчания.
После пар Лера потащила меня в буфет якобы за кофе, но больше, кажется, чтобы я просто не сидела одна под этими взглядами.
Мы стояли у стойки, когда она вдруг сказала:
— Хочешь, пойдём к нам вечером? Просто чай, диван и не обсуждать ничего. У Коли есть новая настолка тупая, но смешная.
Я кивнула, даже не подумав.
— Спасибо. Я… я, наверное, не очень весёлая компания.
— Да брось, — Лера улыбнулась. — Это ты не весёлая? Ты видела, как ты ругаешься, когда кто-то берёт твою зарядку?
Я рассмеялась. Впервые за день по-настоящему.И вдруг — телефон завибрировал. Сообщение от Сеньки.
«Ты в порядке?»
Просто три слова.Но от них сжалось горло.Как будто он всё-таки чувствует. Или догадывается. Или просто знает, я не умею делать вид, что мне всё равно.
Я не ответила сразу. Просто смотрела на экран. Потом выключила и положила в карман.
— Всё нормально? — спросила Лера, заметив, как я вдруг погрузилась в себя.
Я кивнула.
— Сеня написал.
— Оу… — она на секунду замолчала, потом добавила:
— Он, как якорь, да?
Я посмотрела на неё.
— Как воздух. Даже если его нет, ты всё равно надеешься вдохнуть.
Мы замолчали. Вокруг гремели подносы, кто-то смеялся за соседним столиком, в динамике играла какая-то старая песня.Но внутри было тихо. Почти покойно.Я держалась за бумажный стакан, будто в нём было что-то важнее, чем кофе.
Лера молчала. Не давила. Просто была рядом. Иногда это единственное, что нужно.Я снова достала телефон. Открыла Сенькино сообщение.
«Ты в порядке?»
Скромное, без знаков препинания. Но в этих трёх словах было больше заботы, чем во всех «держись» от прохожих знакомых.
Я медленно набрала:
«Скорее нет, чем да. Но держусь»
Стерла.
«Поговорим, когда вернешься?»
Тоже стерла.
Пальцы замерли над экраном. Потом, почти на автомате, я всё-таки написала:
«Спасибо, что спросил. Я…стараюсь»
Отправить.
Палец завис над кнопкой.И вдруг отправила.Момент, как прыжок в воду с высокой вышки. Ещё ничего не произошло, но ты уже летишь и не знаешь, холодно будет или больно. Или… тихо.
— Ответила? — осторожно спросила Лера.
Я кивнула.
— Ответила. Наверное, впервые не ради успокоения, а по-честному.
— Ну, тогда ты точно сегодня заслужила пирожок, — сказала она и уже через секунду вернулась с противоестественно ярким пончиком и салфеткой.
Я рассмеялась.
— Он розовый.
— Ты видела сегодня свою репутацию? Это в тему.
Смех был короткий, но чистый. Как будто снова стала собой на миг, но ощутимо.Телефон снова завибрировал.
Ответ от Сеньки:
«Хочешь, я все брошу и приеду? Одно только твое слово,Сенька,»
Я почувствовала, как что-то внутри стало теплее. Тоньше. Спокойнее.
«Только с золотой медалью. Все нормально, жду окончания сборов»
Иногда достаточно не многих слов. А одного человека, который просто рядом. Пусть и далеко.Лера ничего не сказала. Просто бросила на меня взгляд внимательный, проницательный. Такой, каким смотрят друзья, когда не лезут с советами, но всегда подставят плечо.
Я допила кофе.Розовый пончик оказался противно сладким, но я съела половину из принципа. Шум коридора все еще гудел, но теперь будто вдалеке.Я знала, завтра сплетни продолжатся.Софья не исчезнет.А у Сеньки будет ещё две недели сборов.Но я уже не была совсем одна.И это изменяло всё.
25
У Леры с Колей дома было уютно так, как бывает только в тех квартирах, где люди действительно любят друг друга. Тепло не только от батарей от запаха грушевого чая, от слегка потрескивающей музыки на фоне, от подушки с вышивкой «хот-дог в шляпе», которая почему-то всегда лежала на кресле у окна.
— Разувайся, — сказала Лера, кивая на мягкие тапки, один из которых был чуть покусанным. — Это Колькин вклад в уют.
Коля уже был на кухне. Он махнул рукой, не поворачиваясь:
— У нас ужин на уровне «сами виноваты»: гречка и огурцы. Но если повезёт найду банку тунца.
— Поддержка бывает разной, — отозвалась я, улыбнувшись, — иногда это просто гречка с кем-то, кто не спрашивает лишнего.
— Вот и поговорили, — усмехнулся Коля.
Я опустилась на диван, втянув ноги под себя. Плед сам оказался рядом. Лера кинула его точно в тот момент, когда я подумала, что было бы неплохо укутаться. Удивительная её черта предугадывать, не спрашивая.
— А ты знала, что он так ответит? — спросила она, наливая чай в толстостенную кружку с трещиной на ручке.
— Кто?
— Баженов.
Я помолчала.
— Хотела надеяться. Но не рассчитывала. Просто… Это было важно не молчать.
Лера поставила кружку передо мной.
— Ты не только ответила. Ты выбрала себя. Это уже другое кино.
Из кухни донёсся голос Коли:
— Только без пафоса, пожалуйста! Мы тут драму компенсируем оладьями.
Я рассмеялась, хотя на глаза снова чуть не навернулись слёзы. Не те, что от боли. А от странного, хрупкого облегчения, которое приходит, когда кто-то рядом просто разрешает быть не сильной, не правильной, а настоящей.
Лера села рядом, молча протянула оладью.
— С мёдом?
— С вареньем, — кивнула я. — Если есть малиновое.
— Только ручной работы от Коли. Подруга, ты попала в элиту.
Коля гордо вынес банку варенья, пританцовывая.
— Домашнее. Из малины, слёз и немного сарказма.
И вдруг стало по-настоящему тепло. Без надрывов, без трагедий. Просто тепло.Словно всё не закончилось, а только началось.И пусть впереди была ещё куча всего…Но сейчас я была здесь. И меня держали.Не руками, вниманием. Молчанием. Понятием.И этого, оказывается, вполне достаточно, чтобы снова дышать.
— Слушай, а оставайся у нас с ночёвкой? — вдруг предложила Лера. — Закажем суши, посмотрим какую-нибудь комедию. Без слёз, без танцев на чувствах чисто глупости и соевый соус.
Я опешила.
— Да неудобно как-то… Стеснять вас…
Лера закатила глаза. Коля, не оборачиваясь от раковины, вставил своё:
— Ты это брось. Ты ж наш семейный кореш. У нас даже полотенце для тебя есть. Правда, с ёжиками, но теперь оно твоё по праву.
Я усмехнулась.
— Блин, ребят, не знаю… Надо маме хотя бы написать, предупредить.
— Давай звони, — махнула рукой Лера. — Пока мы с Колей не начали составлять петицию и собирать подписи.
Коля включился моментально:
— Уважаемая мама, ваша дочь на добровольной основе задержана у дружелюбных людей. Ей будет предоставлено место на диване, чай, и полная эмоциональная реабилитация.
Я уже смеялась, доставая телефон.