Может, я и имела право её осуждать. А может уже нет.
Я снова кивнула. Молча. Даже не посмотрела ей в глаза.
Тётя Лена шагнула к лифту. Между нами повисло напряжение плотное, липкое, будто влажное стекло между двумя мирами.
— Сеня… — тихо сказала она, оборачиваясь. — Я не хотела, чтобы всё так получилось. Ты мне как дочка. Всегда была.
Я усмехнулась. Почти по-настоящему.
— А Соня теперь кто? — спросила я тихо, глядя мимо неё, будто в пустоту. — Тоже как дочка?
Она опустила голову. Лифт открылся. Она зашла, но прежде чем двери закрылись, снова посмотрела на меня:
— Ты сильная, Сень. Не держи зла. Иногда жизнь ведёт нас туда, куда мы сами бы не пошли… но, может, это всё не зря.
Я ничего не ответила.
Просто осталась стоять. Слушала, как закрываются двери, будто в этот момент закрывается целая глава моей жизни.
А потом развернулась и пошла домой. Внутри всё ещё болело, но между болью и тишиной поднималась другая сила злость. Не на Соню. Не на Сеньку. Даже не на тётю Лену.
А на ту себя, которая всё ещё ждала. Которая всё ещё надеялась, что кто-то вернётся, всё объяснит, всё исправит.
Я долго сидела на кухне, уставившись в чашку с остывшим чаем. За окном всё ещё светло, но будто серо, безлико. Лето теряло краски вместе с моим настроением.
Телефон лежал рядом. Молчал. Он больше не звонил.Я заблокировала его от страха. От боли. От того, что, может быть, там ничего важного. Или, наоборот, слишком важно.
Но внутри всё зудело. Боль требовала ответа. Или хотя бы объяснения.Я взяла телефон в руки, разблокировала экран. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, гул отдавался в ушах.
Разблокировала его номер. В одно мгновение экран заполнился сообщениями:
«Сень, прости. Я не знал, как правильно.»
«Она чуть не потеряла ребенка, мне нужно было быть рядом»
«У неё сложная ситуация дома, я помог ей с переездом»
«Я не оставил её, потому что она совсем одна. Я не люблю её. Я просто…не могу бросить своего ребенка.»
«Ты видела…это все выглядело не так.Я хотел тебе объяснить.»
«Сенька….я не знаю, как жить без тебя»
«Ты для меня-все. Ты моя жизнь. Я просто запутался. Пытаюсь быть взрослым.Ответственным. Но это не отменяет того, что я люблю тебя.»
«Сеня, прости. Я тебя очень прошу, просто ответь.»
Я читала одно за другим. Сердце обжигало, будто каждое слово было гвоздём в рану.Слёзы стояли на глазах, но я не позволила им упасть.Он не бросил Соню. Он остался рядом. Потому что так правильно. Потому что должен.
Но где я в этом «должен»?
Я закрыла глаза. Удержала слёзы. И с холодной ясностью поняла он не ушёл к ней, потому что любит её.Он ушёл, потому что она носит его ребёнка.
А я… я была тем, от чего он отказался ради ответственности. Быть любимой — это одно.А быть выбором совсем другое.
Я положила телефон на стол. На этот раз молча. И больше не открывала его сообщений.
Потому что сейчас нужно было выбрать себя.
45. Арсений
Я сидел в машине и смотрел в темноту. Фары проезжавших мимо машин вырывали из ночи фрагменты улиц, лиц, реклам. Но мне было всё равно.
Я снова и снова перечитывал своё последнее сообщение Сене, хотя знал его наизусть.
«Ты для меня все. Я просто запутался. Прости.»
И тишина. Никакого ответа. Ни одной синей галочки. Только глухая, сжимающая грудь пустота.
Я заслужил это молчание. Я знал.
Я был рядом с Соней, когда у неё начались ложные схватки. Держал её за руку, отвозил в больницу, подписывал бумаги, помогал врачу. И всё время думал не о ней. О ней—да, немного. Но не как о женщине, которую люблю.
А думал я о Сене. О её лице в тот момент, когда она увидела нас в торговом центре. О том, как она сжалась, как будто весь мир ударил её в грудь. И я был этим ударом.
Я пытался оправдаться перед собой, перед Соней, перед судьбой. Говорил себе:
«Ты просто делаешь, что должен. Ты заботишься о будущем ребенке. Ты поступаешь правильно.»
Но почему, если это было правильно, я чувствовал себя предателем?
Я вспоминал, как Сеня смеялась, прятала лицо в мою грудь, как крепко держала меня за руку в автобусе после соревнований, как засыпала на моём плече, как обнимала, словно я её дом.И я разрушил этот дом.
Потому что испугался.
Потому что хотел быть взрослым, ответственным.
Потому что не знал, как сказать: Я не хочу терять тебя.
Теперь я боялся, что уже потерял.
Я заблокировал дверь машины, откинулся на сиденье и закрыл глаза.Меня разрывало изнутри.Соня сейчас спит в новой квартире. Она спокойна. У неё всё хорошо. И я рад за неё. Я действительно хочу, чтобы она не страдала. Чтобы ребёнок был в безопасности.
Но что делать мне? Где я в этом уравнении?
Я всё потерял. Я пытался сделать правильно, но потерял ту, кого действительно любил.И сейчас, в этой ночной тишине, я впервые понял, что не выдержу, если она меня не простит.Если она никогда больше не посмотрит на меня так, как раньше.
Я не мог больше просто сидеть.Сидеть и ждать, как трус. Как будто если я исчезну, всё само по себе встанет на место.
Но ничего не вставало. Ни внутри, ни снаружи.
Телефон, наконец, ожил. Одна за другой начали сыпаться непрочитанные сообщения мои, её молчание, и всё, что между нами осталось висеть в пустоте.
Она меня заблокировала. И я не винил её. Я только сильнее понял, что дальше тянуть нельзя.
Я летел, как подстреленный, набирая скорость на шоссе, будто хотел успеть… хоть куда-то. Хоть к ней. Паркинг, лифт, нервный взгляд в отражение панели, гул крови в ушах.
Лифт остановился. Я едва не выскочил из него, на ходу нажимая звонок. Раз, два, три.Дверь отворилась. Но не она.
Агата Аристарховна. Её мама. Та, что не раз называла меня сыном.
— Агата, здравствуйте, — выдавил я, пытаясь дышать. — Я… Я к Сене.
Я хотел шагнуть внутрь, но она мягко преградила дорогу. Не злобно. С материнским сочувствием, от которого становилось только больнее.
— Прости…Сень… я не могу тебя пустить, — тихо сказала она. — Она… сейчас в ужасном состоянии. Закрылась в комнате, не выходит. Плачет. Всё утро. Весь вчерашний вечер… И ты сам понимаешь почему.
Я сглотнул. Сердце стучало где-то в горле.
— Мне нужно с ней поговорить. Пожалуйста…
Она посмотрела на меня так, как может смотреть только женщина, которая слишком многое видела в жизни. С любовью. С болью. С истиной.
— Сенька… Я знаю тебя с тех пор, как вы вместе в песочнице играли. И да, я правда думала, что вы с Сенькой, это навсегда. Мы с Леной мечтали об этом, как глупые девочки. Но мечты, это не жизнь.
А в жизни сейчас у тебя скоро родится ребёнок. Ответственность. Другая девушка рядом. И я не говорю, что ты плохой. Просто… всё изменилось.
Я стоял, молча. Не зная, что ответить. Потому что всё, что она говорила, было правдой.
И всё же — не вся правда.
— Сеня ещё девочка, — продолжила она. — Она слишком юная, чтобы делить мужчину с кем-то ещё. Ей нужно быть единственной. Любимой. Без «но», без компромиссов, без серой зоны.Отпусти её.Дай ей шанс построить свою жизнь. Чистую. Целую. Не из осколков.
Я опустил голову. И, кажется, в этот момент впервые по-настоящему понял, что потерял.
Не просто девушку.
А ту, с которой я был собой. Без вины. Без страха. Без боли.
Я стоял ещё пару секунд. Хотел что-то сказать. Оправдаться. Объяснить.
Но понял — не сейчас. Не через мать. Не так.
— Передайте ей… что я… что я всегда буду рядом. Если понадобится.И что я люблю её.
А потом я просто развернулся. И ушёл.
Не потому, что хотел.
А потому, что, возможно, теперь единственный способ быть достойным её — это не мешать ей стать собой.
46
Я не слышала, о чём они говорили.Я не выходила из комнаты, не приближалась к двери, просто лежала на кровати, уставившись в потолок, пока тишина за стеной будто вытягивала из меня остатки сил.