- Помогите спасти маму, - прошептала я, заглянув в ее глаза. - Я умоляю вас. Просто один звонок. Всего лишь один звонок. Никто ничего не узнает. А вы спасете две жизни. И станете обеспеченной на всю жизнь.
Почему-то я была уверена, что Костя отблагодарит ее за наше спасение, хотя понятие не имела, откуда эта уверенность взялась. Может быть, я лгала сама себе, но мне нужно было спастись. Мне и маме.
-Вы просто позвоните и скажете, что мы живы. Ведь наши родные думают, что мы умерли и не ищут нас, - жарко продолжала я, все крепче сжимая ладонь медсестры. - Будьте милосердны, я умоляю вас. Помогите.
Она коротко выдохнула, будто приняла решение. И посмотрела на меня. Уже по одному выражению ее светлых глаз я вдруг поняла, что Дарья сейчас скажет.
- Хорошо, - тихо-тихо выдохнула она. И тут же замолчала, сама напугавшись этого слова, которое тут же растворилось в воздухе.
Меня охватила такая дикая радость, что захотелось вскочить и пуститься в пляс. Надежда ликовала. Она воспряла, протянула руки к солнцу, расправила крылья, чувствуя, что еще немного - и получится взлететь, оставив позади темницу.
Я продиктовала Дарье номер Игната, и она несколько раз повторила его шепотом, заучивая. Потом, собрав до конца кашу и протерев пол от чая, выскользнула из палаты, оставив меня в одиночестве. Я сидела на кровати, наблюдая, как по стене ползет луч солнца. Ждала. Молилась.
Мысленно разговаривала то с мамой, то с Игнатой. Потом провалилась в тревожный сон. Почему-то снились бабушка Галя и Оксана, которые сидели за столом, накрытым клетчатой скатертью, и пили чай. Я хотела сесть рядом с ними, но они недовольно замахали руками - велели уходить и не мешать им. «Погуляй лучше, воздухом подыши», - сказала Оксана, держа в руке любимый бокал. «Нечего тебе тут уши греть», ворчливо подхватила бабушка Галя, а я удивилась - раньше, когда я была мелкой, бабушка Галя Оксану терпеть не могла. А теперь сидят и болтают, как лучшие подружки.
Меня разбудила боль - кто-то сдернул меня с кровати, и я с размаху упала на пол, ударившись локтем. Распахнула глаза и вскрикнула - меня ударили по животу, от чего перед глазами появились красные искры. Затем меня схватили за ворот пижамы и рывком подняли вверх.
Передо мной навис Стас - он был в ярости, его глаза налились кровью, ноздри трепетали, а рот искривился, словно от отвращения. Он напоминал мне помесь быка и свиньи, в которого вселился темный дух.
-Что, тварь, решила весточку передать Елецким? - ласково осведомился Стас.
Я перестала дышать. Нет. Только не это. Моя надежда. Мой последний шанс... Все пропало.
Голова закружилась - но не от боли в теле, а от ужаса, который охватил меня. Меня будто затягивало в черную дыру, лишая остатков воли.
-Эту дуру-медсестрчику засекли, когда она пыталась позвонить Елецкому, - все так же ласково проговорил этот урод. - Такая же тупая овца, как и ты. Вы, бабы, вообще, тупорылые. Одно только можете - под мужиками лежать. И на что ты надеялась, когда ее подговорила? На что, Ярочка? Девочка моя хорошая? Что Елецкий прибежит тебя спасать? Да ты для него сдохла, как и мать. Может, он и сам скоро сдохнет. - Видя, каким сделалось мое лицо, Стас с удовольствием продолжил: - У отчима проблемы с сердцем, довели вы его с матерью. Многие уже знают, многие надеются, что не выкарабкается. Говорят, что все достанется его сыночку. Но этот выродок малолетний империю папаши не потянет. Он кто? Мажор, которому все на золотом блюдечке с голубой каемочкой приносили. Такие не знают, что такое настоящий бизнес. А все твоя мать виновата. Не стоило ей со мной играть. Отдала бы сразу всю информацию, я бы отпустил ее с миром. - Но нет, начала играть со мной. Еще и на разборки поехала. А потом Владу, стерву эту, увезла с собой. - Знаешь, милая, это карма. Папашка твой и ее, и тебя около моего дома подкараулил. Погнался за ней, видать, вот и авария получилась. А я вас обеих спас. Иначе бы тоже сгорели. Так что вы мне теперь по гроб должны, обе. Только ты, милая, неблагодарная тварь. Решила, что обыграешь меня? Меня? Меня? - Взревев, Стас снова меня ударил - несколько раз. А потом отбросил в сторону, как тряпичную игрушку.
Я сжалась в комок, закрывая голову - это все, на что я была способна в эти мгновения. А Стас вдруг сел на мою кровать и сказал с усмешечкой, от которой заледенела кровь в жилах:
- Раз ты не понимаешь по-хорошему, Ярочка, будем по-плохому. Делаешь фигню ты, а страдать будет мать.
-Что? - прошептала я с трудом. - Нет, нет, нет... Пожалуйста...
Не отвечая мне, Стас позвонил кому-то и сказал, глядя на меня.
-Мать ведь всегда в ответе за своего ребенка, да? Сломай нашей Леночке что-нибудь. Яра очень плохо себя ведет. Ну очень плохо. Только связь громкую сделай, чтобы она слышала.