Меня провели внутрь, и я оказалась сначала в парадном холле, затем - в просторной гостиной с лестницей, чьи ажурные кованные перила блестели под электрическим светом. Все вокруг было роскошным и дорогим - в каждой детали угадывались статусность и большие деньги.
Облицованный блестящим гранитом пол, пышная лепнина на потолке, живопись в позолоченных рамах на светлых стенах, массивная мебель, огромные хрустальные люстры-водопады, способные, наверное, осветить целый стадион... Смесь современного классического стиля с ампиром - красиво на картинке, но не очень уютно. Я оглядывалась по сторонам, словно оказалась в музее.
- Добро пожаловать, дочка, - сказал Вальзер, который почти все это время молчал. - Твой новый дом.
Он посмотрел на меня и, должно быть, уловил страх. Поэтоми как-то неловко улыбнулся и добавил:
- Не бойся. Со своими я добрый. Сказал - не обижу. Значит, не обижу. Тебя сейчас в комнату отведут. Специально лучшую велел подготовить. Вещи привести. Отдохни чуток с дороги и выходи на ужин. Познакомлю кое с кем. Отведите ее, - кинул Вальзер через плечо дородной женщине, которая с любопытством разглядывала меня, но молчала. Наверное, при хозяине говорить здесь было не принято.
Он тяжело сел в огромное кожаное кресло, скрестил на животе пальцы и прикрыл глаза, словно задумался о чем-то. Меня же повели наверх - в мою новую комнату. Чувство дежавю кольнуло сердце. Летом меня точно так же вели на второй этаж, чтобы я увидела свою спальню.
Как же все поменялось с тех пор. Из беззаботной девчонки я превратилась в тень, лишенную имени и лица.
«Это из-за нее, из-за мамы», - проговорил внутренний голос, но я запретила себе думать об этом.
- Меня зовут Нина, я тут главная по уборке и любым бытовым вопросам. Обращайтесь ко мне по всем вопросам, - сказала дородная женщина, направляясь к лестнице. Я безучастно шла за ней, точно за конвоиром. И в ответ лишь кивнула.
Наверное, спальня должна была впечатлять. Она была сделана словно для принцессы. Золотисто-кофейные теплые оттенки, обои с шелкографией, кровать с воздушным балдахином, бархатный текстиль... Если бы мне было тринадцать, я была бы в восторге. Но мне было девятнадцать лет. Нет, двадцать - Владислава была старше меня на полтора года, и ее возраст теперь стал моим возрастом. И день рождения я отмечала не осенью, а летом.
Интересно, я доживу до нового дня рождения? Или меня убьют прежде?
Безучастно разглядывая гардеробную, забитую вещами до отказа, я мысленно сделала ставку. Доживу ли я до июня или нет?
Почти час я просто стояла под душем - мне хотелось смыть всю ту грязь, в которую меня окунули. Но не получалось. Эта грязь въелась под кожу вместе со страхом. Я чувствовала себя не просто грязной, а оскверненной. Надо мной совершили насилие - и над телом, и над душой. Только на теле шрамов почти не осталось, а вот сколько их было на душе, я не могла сосчитать.
Зеркал я избегала - не хотела смотреть на себя новую. В просторной ванной комнате все-таки по привычке взглянула на себя и вскрикнула от неожиданности, прижимая к влажному после душа телу полотенце. Я увидела чужого человека. Мертвого человека. Владиславу. И от этого стало так гадко и вместе с тем больно, что я забилась в угол, зажимая ладонями уши, словно боясь услышать свое собственное имя.
Я с трудом пришла в себя. Высушила волосы. Оделась. Подошла к окнам, за которыми уже стемнело. Они выходили на густой заснеженный лес, между деревьями которого то и дело мелькали оранжевые огни. Где-то там, далеко, за этими огнями, мой настоящий дом. И моя семья, которую я больше не увижу. Стас настолько поломал меня, что я боялась рассказать правду Вальзеру. И готова была делать все, что захочет мой мучитель.
За мной прислали какую-то девушку из обслуживающего персонала, и она попросила меня спуститься на ужин. Есть не хотелось, но пришлось пойти в столовую, которая располагалась по соседству с гостиной, где мне уже довелось побывать. Позолоты и хрусталя, бархат и мрамор - я никогда не видела ничего более вычурного.
За длинным овальным столом сидели двое: Вальзер и девушка лет двадцати семи с длинными каштановыми волосами. Она была одета в черное короткое платье с откровенным декольте и вульгарным макияжем, и смотрела на меня с широкой искусственной улыбочкой. Его молодая жена?
- А вот и она, - сказал мой новый отец и кивнул за место по левую руку от себя. Девушка сидела по левую.
- Привет, - сказала она, разглядывая меня, когда я опустилась на стул.
- Привет, - тихо ответила я.
- Знаменитая Владислава! А я Мэри, твоя мачеха. Правда, у нас всего лишь пять лет разница, так что мамулей меня называть не получится, - хихикнула девушка.