- Ну, вы похожи. Он тоже так все время говорит: «Помолчи».
Мне стало смешно. Знала бы Мэри...
Вскоре мы добрались до отеля, и меня пробрала внутренняя дрожь. Боже, это был тот самый отель, в котором ночевали мы с Оксаной и мамой перед ее свадьбой! Тот самый...
Заходить внутрь не хотелось, но пришлось сделать это. Нас радостно встретили на ресепшн в холле и едва ли не облизали с головы до ног. Мы немного посидели в лобби, в котором играла уютная музыка словно из старых голливудских фильмов, попили кофе, который из-за волнения казался мне безвкусным, и, наконец, нас любезно проводили в номера на последнем этаже. Вальзера с нами не было - он уехал вместе со старым другом в какой-то ресторан, видимо, там они хотели вспомнить старые времена. Интересно, они раскаиваются? Ведь в свое время натворили много всего. Такие странные вопросы часто всплывали в моей голове. Но ответов у меня не было.
Мой номер был огромным, состоял из двух комнат и каждый предмет его интерьера кричал о роскоши. Современный эргономичный дизайн, дорогая мебель, много света и воздуха и... мало уюта и жизни. Как будто не номер для человека, а комнаты для пластиковой куклы Барби в ее прекрасном домике. Как же я скучала по нашей с мамой квартире! И по особняку, где мы жили с Костей и Игнатом. В доме Вальзера все было не так. Везде все было не так.
Я вышла на балкон, с которого открывался вид на город и набережную и вдали увидела башни делового центра. Где-то там находился офис Кости. И ресторан, в котором мы встретились вчетвером. А по набережной я так любила гулять...
Тяжело вздохнув, я вернулась в номер и стала разбирать вещи. Всего лишь несколько дней - и я вернусь в клетку. Нужно просто потерпеть.
Только почему так хочется хотя бы одним глазом увидеть дорогие мне места и дорогих людей?
- Ты не должна сорваться, - сказала я себе, снова стоя на балконе - уже поздно вечером, когда на небе зажглись огни. - Не должна.
Я не знала, кого я встречу завтра.
Глава 27. Он
Утром меня разбудила Мэри. В отличие от меня она была радостной и возбужденной - ей нравились все эти светские тусовки, на которые так редко отпускал муж. Мэри хотела блистать, поэтому с самого утра потащила меня в бассейн и сауну, потом на расслабляющий массаж, а затем в салон красоты, который находился при отеле.
Сначала нам делали маникюр и педикюр - в четыре руки, под бархатные звуки музыки в стиле лаунж. Предполагалось, что клиенты пьют безалкогольные коктейли и отдыхают, но я была ужасно напряжена. Быстрее бы уехать из этого города! Скорее бы очутиться в своей привычной клетке! Меня безумно тянуло в места, которые когда-то казались родными, и к людям, которых я продолжала любить. Это слишком огромное искушение, которому нельзя поддаваться.
Я задумалась о маме. За это время мы несколько раз виделись - Стас привозил ее ко мне, но где именно держал, я понятия не имела.
Каждая наша встреча была для меня и счастьем, и наказанием одновременно.
Первый раз мама не сразу меня узнала. А когда поняла, что незнакомая девушка с темными глазами - ее дочь, закричала и закрыла рот руками, а потом едва не потеряла сознание. Мы плакали, обнявшись, но Стас был так жесток, что не дал нам пробыть вместе и часа. На второй встрече мы снова плакали, не отпуская друг друга, а на следующих встречах почти все время молчали - обе измученные и израненные. Почти сломавшиеся.
Мама изменилась. Она похудела, на ее лице появилось больше морщин, а в волосах - седины. Глаза мамы стали тусклыми, будто мертвыми, и мне хотелось плакать, когда я смотрела в них. я знала, что Стас использует ее для того, чтобы обучать новеньких девочек, и мне казалось, что ему это доставляет удовольствие. Он словно мстил маме за что-то, доказывал свое превосходство. Стас будто каждым словом наказывал ее, давал понять, что без него мама - ничто, и ее жизнь ничего не стоит. Моя ненависть к нему стала такой холодной и почти равнодушной, что я была уверена - появись у меня возможность убить этого урода, я бы это сделала. Не в мечтах, а по-настоящему.
Может быть, он до сих пор держит маму здесь, в этом городе? И если да, то где?
Я так погрузилась в себя, что не сразу поняла одну важную вещь - одна из девочек-мастеров, которая делала педикюр Мэри, была Рита. Моя университетская подружка из старой, нормальной жизни. Рита изменилась. Из эпатажной бунтарки с розовыми волосами, пирсингом на лице и зажигательным взглядом она стала довольно уверенной молодой женщиной с короткими светлыми волосами и пухлыми губами. Видимо, колола в них гиалуроновую кислоту, потому как раньше ее губы были совсем тонкими. Когда Рита сняла перчатку, чтобы ответить на звонок, я увидела на ее пальце обручальное кольцо. А потом услышала, как она украдкой говорит по телефону что-то о ребенке. Видимо, Рита вышла замуж и родила. Удивительно, она всегда хотела быть вне системы, строила какие-то грандиозные планы на жизнь, говорила, что ей не нужна семья, а в итоге сделала все иначе.