Совсем новая машина, новый, незнакомый мне Лешка. Его новые, обжигающие холодом эмоции.
Остановившись под козырьком, я даю себе пару минут мнимого уединения. Прижимаюсь спиной к кирпичной кладке и сосредотачиваюсь на дыхании. Губы мелко дрожат, руки тоже.
Самое страшное позади, так ведь?.. Я разочаровала всех, кого только можно было. Мне больше не верят, меня презирают, но отсутствие необходимости каждый день носить в себе эту правду дает надежду на нормальную жизнь.
Нормальную, такую, как у всех. Я хочу растить детей, не терзая себя угрызениями совести, и не вздрагивать ежеминутно от страха быть разоблаченной.
Насквозь промерзнув и немного успокоившись, я возвращаюсь в квартиру. Улыбаюсь, наблюдая за тем, как мама, бегая за близнецами, пытается накормить их йогуртом.
– Ну?.. – спрашивает, остановившись в тесной прихожей.
Малышня уносится в комнату, даже не подозревая, какое потрясение испытали сейчас оба их родителя.
– Все нормально, – отвечаю, стягивая куртку с плеч.
– Что нормально? Он не отказывается от них? Он тебе поверил?
Мне до безумия не хочется разговаривать, но мама не отстанет.
– Мы сделаем тест днк.
– Господи!.. – поднимает глаза к потолку, – Сколько можно их делать?!
– Он имеет право требовать их.
– И что?.. Если подтвердится, что дети его, он их усыновит?
– Я не знаю, мам.
Тесты показали, что Станис не является отцом мальчишек. Он прислал мне результаты на почту, но ни разу не взял трубку, когда я звонила. Мне неизвестно о его планах ничего.
То же самое касается Денежко – я понятия не имею, как он поступит, когда получит официальное подтверждение.
Это все очень сложно.
– Если не захочет, ты можешь подать в суд на установление отцовства…
– Я не буду этого делать, – отрезаю жестко.
– Он должен помогать тебе растить их, – заявляет мама упрямо, – Помогать и платить алименты.
– Мама!.. Я уже не ребенок! Сама разберусь, что мне делать!..
– Не ребенок она!.. О детях лучше подумай!
Зажмурившись, я прижимаю ладони к пульсирующим вискам. Опустошение и раздражающее давление извне разбивают хрупкое равновесие. Забившись в угол между вешалкой и входной дверью, борюсь с приступом удушья.
Глава 13
Варя
Сознание от лекарства немного путаное, и неумолимо тянет в сон. Кожа еще покрыта испариной, но я знаю, что это скоро пройдет, головная боль, пронзающая виски и затылок, тоже.
Закрываю глаза и чувствую, как меня поглощают серые тени. Проваливаюсь в глубокий сон без сновидений и внезапно, по внутреннему будильнику, просыпаюсь в полночь.
Несколько мгновений пялюсь в потолок, вспоминая, где я. А потом смотрю на стоящие вплотную друг к другу из-за недостатка места кроватки. Ромка спит крепко, а Арсенька ворочается и часто вздыхает – значит, скоро попросит молока.
Тихонько поднявшись с узкой кровати, я переодеваюсь в пижаму и бесшумно выскальзываю из комнаты. За дверью родительской комнаты еле различимый бубнеж телевизара. Это вернувшийся с дежурства папа смотрит документальный фильм или сериал.
Я прохожу на кухню, достаю из холодильника молоко и бутылочку и слышу, тихий скрип двери и звук босых ног по линолеуму.
– Как ты? – спрашивает мама, кутаясь в тонкий хлопковый халат, – Перепугала меня.
– Нормально уже.
– Юля что-то говорила про твою панику. Это она?
– Да, иногда бывает, – отмахиваюсь с улыбкой, – Но сейчас уже реже.
– Тебе нужно к врачу с этим сходить.
– Я была у врача, мам, – говорю, разогревая молоко, – Это врач мне назначил лекарство.
– И что, это не лечится? Откуда у тебя вообще взялись эти приступы? – шепчет встревоженно, – Раньше, до свадьбы, ничего не было. Это из-за беременности и родов?
– Нет. Из-за постоянных тревог. Как только они пройдут, исчезнут и атаки. Просто сегодня я перенервничала.
– А что было, если бы меня не оказалось рядом? – не унимается она, – Ты не в себе, дети одни…
– Приступы не длятся долго. Всего пару минут…
– Ох, не знаю, Варя… – вздыхает мама, держась за грудь, – Страшно мне тебя одну с детьми в съемную квартиру отпускать.
– На съемной квартире мне будет спокойнее…
– И поэтому приступов не будет? – договаривает с сарказмом.
– Ага…
Забрав молоко, я иду в комнату, где, сидя в кровати меня уже ждет сонный Арсений. Вкладываю бутылку в его руки и жду, когда он напьется, после чего целую в макушку и укрываю одеялом.