Выбрать главу

— А если через десять лет мы поймём, что всё это было зря, брак и дети… назад время уже не отмотаешь.

Закрываю лицо руками и смеюсь, стараюсь, конечно, по тише, но… это просто невозможный человек. Он хочет жить и не хочет рисковать и чем, своей драгоценной свободой, что в ней…

— Если бы все мужчины думали как ты, человечество вымерло бы.

— Возможно, но я не хочу уподобляться всем и бросать жену и детей, если пойму что мне это не нужно.

— Кто не рискует, тот не пьёт шампанское.

— Я не готов к таким рискам.

— А ты предпочитаешь, прожить вместе тридцать лет, а к шестидесяти сказать, отлично получилось, меня всё устраивает, жаль детей родить и воспитать не успели, Так.

— Ты утрируешь.

— Я? Это ты, кажется, не понимаешь счёт времени, и значения слову семья.

— Я просто сомневаюсь, это нормально, сомневаться в своих силах.

— Что-то в споре у тебя нет сомнений, только в возможности создания семьи.

— У нас будет Дарья, мы будем семьёй.

— То есть, через десть лет, девочке, которая к тебе привыкнет, которая возможно полюбит как настоящего отца, ты сможешь сказать извини, не получилось. И сколько тебе потребуется времени, чтобы понять, «о, кажется, получается можно заводить детей». А если у нас уже не получится, если мы уже не сможем их иметь.

— Их всегда можно усыновить. — моргаю своими огромными глазами и даже рот открыла, он серьёзно.

— Ты сейчас предлагаешь мне, здоровой женщине, отказаться от радости материнства и собственного ребёнка, взамен на усыновлённого. Нет, я не против чужих детей, при наличии подходящего мужчины, я готова усыновить, удочерить, построить большой дом для них, но свои, я могу и хочу иметь своих.

— Ты далеко забегаешь.

— Очнись Стёпа мне тридцать две, не двадцать и не двадцать пять, у меня не так много времени. Я знаю, женщины рожают и в сорок, но почему я должна терять это время, зачем и на что. — я несколько раз ударяю по столешнице. — Пойми ты, наконец, твоё предложение звучит как, мы поживём вместе и если не встретим кого-то более подходящего, будем доживать жизнь вместе, а если встретим, то на, то и был расчёт. Ты сейчас пытаешься вписать меня и Дашку в свою жизнь, не хочешь менять её, просто хочешь подстроить под себя нас, а так не пойдёт.

— А ты не хочешь подстроить под себя меня, нет.

— Нет, Стёпа, я бы готова была идти на компромисс, готова меняться, подстраиваться, но только под человека, с которым вижу своё будущее. На меньшее я не согласна.

Тишина. Тишина между нами всегда не к добру. Кто-то должен поступиться, и пока у меня есть силы противостоять ему, я буду это делать. Что-то слишком долго длится эта тишина.

— Ты так и не сказал самого главного, ты меня хотя бы любишь? — нервный смешок, и все, наконец, становиться на свои места.

Непритязательной любовницы из меня не вышло, он решил зайти с другой стороны. Я даю тебе официальные отношения, ни на что большее не претендуй. И самое главное верность, верности мне так и не пообещали. Нет, Светка, в эту игру мы больше не играем. С ним в любой игре останешься в проигрыше. Молчит ведь, скотина.

— Уходи, пожалуйста, у-хо-ди. Хватит, оставь меня в покое. На меньшее я не согласна, а у тебя не хватит мужества и сил дать мне желаемое. Так что, уходи. Сейчас же.

Он действительно уходит, покидает кухню и направляется в ванну, оттуда в гостиную, собирает вещи, неужели послушал. Тихоньки бреду за ним в прихожую, смотрю, как он обувает кроссовки. В последний раз позволяю себе слабость, обнимаю и целую его на прощанье.

— Пообещай мне Стёпа, дай мне слово, что больше никогда не потревожишь меня. Не ищи встреч, не береди старые чувства. Дай мне жить. Я на краю, Стёп, меня так сильно тобой кроет, что если оступлюсь, то уже не выберусь. — он сильней меня прижимает к себе, трётся щекой о макушку. — Ты боишься серьёзных отношений, и я боюсь, но боюсь не, потому что однажды захочу уйти, а потому что не смогу пережить твой уход. Пожалей меня, пожалуйста. — последний раз глубоко вдыхаю, такой родной запах, и отстраняюсь. — Уходи Стёп, уходи не оборачивайся и не жалей. Это сон, привет из прошлого, он растаял с лучами восходящего солнца, это был всего лишь сон, твой и мой.