Черт, я забылся и кажется, зашёл с фантазией слишком далеко, потому как член, отреагировал вполне предсказуемо, как всегда делал, он встал. Чтобы избежать конфуза, увел свои мысли к самому неприятному из наших воспоминаний.
«Я люблю тебя» иногда мне это даже сниться, не весь тот последний разговор, а лишь одна её фраза. «Я люблю тебя» не помню больше не единого слова, не вру, помню лишь своё чувство омерзения от этих десяти букв и какую-то тираду, про невозможность любви между нами. «Я люблю тебя», она не врала, она никогда не врала, не имела такой черты характера, позволяющей ей солгать. Без притворств и показухи. Тогда для нас было самым лучшим расстаться.
Стараюсь поскорей свернуть разговор, оплачиваю счёт и покидаю ресторан. На сегодня достаточно воспоминаний. Я даже не хочу знать, кто этот старый хмырь, которому ты так сладко улыбалась, я даже не хочу знать, что ты здесь делаешь, так далеко от столицы, я даже не хочу знать есть ли у тебя кто-то, семья, и не является ли этот хмырь её неотъемлемой частью. Я не хочу знать. Но не перестаю об этом думать.
Светлана
— Ланка, Ланка, — Крис врывается без стука, ладно ей можно, но только на половинку, и исключительно, потому что она моя половинка, мой зам. — Там это твой, Сатурн явился, тебя пообедать зовёт.
— Ммм, — закатываю глаза. — Сантур Багдасарович. Какого лешего.
Та строит гримасу, мол, мне, откуда знать и подгоняет меня рукой. Барин ждать не любит или кто там, у армян был. Неважно. Сантур Багдасарыч, почти как Михаил Саныч, добрый дядька лет за шестьдесят, моя помощь и поддержка, и нет такого дела, где он не смог бы мне помочь. Многие его боялись, но почти все уважали. Он обычно посещал нас раз в месяц, разведывал обстановку и не появлялся до следующего месяца, а тут второй раз за две недели, и клянусь своей похудевшей жопкой, тут что-то неладное.
— Сантур Багдасарыч, рада вас видеть, — улыбка во все тридцать два. Я действительно рада, но раз в месяц, чаще это подозрительно напрягает. — уже сделали заказ. — провожаю взглядом бледного Славу.
— Здравствуй дочка. — он по-отечески, нежно растирает мою руку в своих больших ладонях. — конечно, и на тебя тоже. — Ах, вы ж мой дорогой, вот это зря, у меня своё меню, но… я благоразумно умалчиваю о диете, и устраиваю себе праздничный обед.
— Сантур Багдасарыч, не сочтите за дерзость, тем более за неуважение, я всегда рада вас видеть, но… две недели, подряд, к нам пообедать, это знаете ли, настораживает. — раздается задорный мужской смех, а вот мне вообще не смешно. Колитесь, друг мой.
— Ай, девочка, вот за это тебя и люблю, никогда не претворяешься всегда честная и открытая. Кто бы другой, вокруг меня и так, и эдак, ты всегда всю правду в глаза. — ага, эти самые глаза которые сейчас закатываю. — пойдешь ко мне невесткой, младшего сына ну ни как не могу женить. — это Татул который, упаси господи, двух раз вполне хватило, чтобы понять, он не жениться никогда. — Татул, радость моя, родился, когда мне было за сорок, мы с моей Рузан уже и не чаяли стать родителями, у нас уже первый внук на подходе был, а тут такая радость.
— Так я старше его лет на семь.
— Ему уже двадцать семь. — простите на пять. — когда только гулять, да за девками бегать бросит. — он немного грустно качает головой. — Мы конечно с матерью его разбаловали, пора ему за ум браться. А не что так не заставляет мужчину браться за ум как семья.
— Так найдите ему, красивую покладистую девушку, не верю, что с вами породниться не захотят.
— Красивую и покладистую, — хитрый лис прищурил глаз. — а, кто его в ежовых рукавицах держать будет, ему нужна такая как ты, чтоб спуску не давала.
— Не веря, чтобы не нашлось такой. — смущённо опускаю глаза.
— Не выросла, ещё наверное. — смеётся мужчина. Это конечно всё очень мило, но… «Ближе к телу» как говорил Ги де Мопассан.
— Сантур Багдасарыч, — коронный взгляд хитрой лисички и…
— Мне нужен твой ресторан на эти выходные. — вашу Машу, а больше вам ничего не нужно, может ещё ключ от квартиры…