Вашу… это что такое. Подпрыгиваю, стряхивая остатки сновидений. Стук в дверь звучит настойчивей. Какого так тарабанить, может, никого нет дома? Обуваю ненавистные туфли, давая разрешение войти.
— Лана Ивановна, — Артёмка заглядывает в приоткрытую дверь. — там вас девушка спрашивает. Говорит поличному, старая знакомая.
Поличному, ещё и старая знакомая. Нет у меня никаких старых знакомых. Не хочу я их видеть, вообще никого видеть не хочу. Хочу снять эти долбанные туфли и завалиться опять на этот диван.
— Хорошо, Артём, пригласи её сюда. Спасибо.
Мозг включайся, а не бабочек нюхай. Там какого-то лешего принесло. Знакомых, в этом городе у нас немного, значит это привет из родного.
Артёмка услужливо открывает перед барышней дверь, я поворачиваюсь к посетительнице всей своей чарующей фигурой. Мы обе замираем. Анжелика. Знакомая, а почему не соперница. Изумление на её красивом лице, искажает накаченные губы, она так смешно смотрится с этими перекошенными варениками. Надо отдать девушке должное, за эти пару лет, Лика почти не изменилась, разве что похорошела. Не считая губ.
— Это его? — ах, вот что тебя так напугало. Даже смех берёт, который я и не думаю прятать.
— И тебе здравствуй, Анжелика. — девушка берет себя в руки, стряхивая первый шок от нашей встречи, и наконец переводи взгляд на моё лицо.
— Здравствуй Светлана. — повисает пауза, мы смотрим друг другу в глаза, с вызовом. Мне нечего ей сказать, раньше особо не было, сейчас и подавно. — Не предложишь мне присесть.
— Конечно, располагайся. — по ней было видно, что сесть она предпочла бы на мой диванчик, но на нём мне ещё спать. Поэтому, когда я обхожу стол и сажусь в своё кресло, Анжелике ничего другого не остаётся, как занять стул напротив.
— Ты так и не ответила, беременна от него.
— Не думаю, что ты проделала столь длинный путь, чтобы узнать об отце моего ребёнка. И вряд ли, учитывая, что нашла меня, ты не видела Стёпу. Значит, ответ должна знать.
— Стёпу видела, но про твою беременность он не сказал.
— Значит, не счёл нужным. — картина вырисовывается всё интересней и интересней. Стёпу видела, ко мне припёрлась, обо мне говорили, а о самом главном не обмолвился.
— Хорошо, я пришла сюда не за этим. Предположим, что он действительно Стёпы, раз он в таком состоянии. Хотя… что ты, будучи беременна от него с другими мужиками по тачкам разъезжаешь.
Сказать, что я опешила, это ничего не сказать. С другими мужиками разъезжаю, когда такое было. Это что за сюр такой, где бывшая любовница моего бывшего мужика мне претензии выставляет. Предположим он действительно его, а вот действительно его. Другого такого быка осеменителя ещё поискать надо. Так стоп.
— В каком он там состоянии.
— Степан, всегда для меня был символом чего-то надёжного, несокрушимого что ли. И когда он мне предложил или секс и дружба, или просто дружба, то я, не задумываясь, выбрала первое. Потому что уже влюбилась в него без остатка. Он говорил, что не хочет семью, не умеет любить. Я верила. А оказывается всё он хочет и всё умеет. — её гористые вздохи раздражали, ещё больше раздражали воспоминания о Стёпе.
— Я не понимаю, к чему ты ведёшь, и честно мне не интересны твои воспоминания. Просто ответь, с ним что-то случилось?
— Это я к тому, что всё бы отдала, если бы он полюбил меня. Но он выбрал тебя. — меня он не выбрал, выбери он нас, тебя бы тут не было. — Одна моя половина даже радуется, что он страдает, месть за все мои мучения. А другая… другой невыносимо смотреть, как когда-то родной тебе человек тонет. Ты знала, что всего того что он сейчас имеет, Стёпа добился сам?
— Конечно, знала, представь себе мы с ним не только тра*сь, но и разговаривали. — на мгновения в её глазах, вспыхнул, огонёк колкой ревности, но тут же пропал. Выдрессированные Степой установки, он не может принадлежать тебе одной, терпи. Даже смешно, и жаль.
— Не нападай на меня Света, я пришла к тебе как к женщине друга. — выставить её что ли, как женщина друга.
Светка бери уже себя в руки, и веди как взрослая женщина, а не как девочка подросток. Гормоны обуздай. Да как, собак таких, обуздать, когда они играют, как хотят.
Отвернулась и повернулась к девушке снова, глядя на неё уже другими глазами. Любить, так беззаветно, одного человека, знать, что твоим по-настоящему никогда не станет и всё равно любить. Нужно быть очень сильной, в этой покорной слабости. Нам действительно нечего уже делить, да и никто не виноват в нашем противостоянии.