Последнее он произнес, полностью выбравшись из-за кресла. Действительно, почему не верить? Другой вопрос, почему меня не смутила оборванная запись? Ведь я так ничего и не увидела, ну подошла она к нему, обняла и всё, секунда, две. И даже в голову не пришло, что он мог Ритку оттолкнуть. Увидела то, что хотела видеть. Знала же какой сучий характер у Маргариты, и поверила ей.
Ни на секунду не сомневалась в ней, сомнения были только в нём. Ждала предательства и получила его, нет даже не так. Сама это предательства и организовала.
— Будешь смотреть? — очнулась уже сидя на диване, с ноутбуком наперевес.
— Нет. — захлопнула крышку. — хватит с меня подобных фильмов. Это я поспорила с Риткой, что она тебя соблазнит.
— С кем?
— С Маргаритой, с девушкой из душа. Я с ней поспорила, что она тебя соблазнит и переспит. Не знаю зачем, не спрашивай. Сомневалась в твоей верности, не думала, что ты на самом деле можешь быть кому-то верен. Другого варианта, что ты мне не изменишь, даже не рассматривала. Прости.
Тишина. Тишина между нами всегда не к добру. Такое молчанье наступает перед последним, прощальным словом. Я не люблю эту тишину.
Его глубокий и печальный вздох, опускаю ресницы. Крепкие мужские руки заключают меня в объятья, веки подрагивают, защищая глаза от реальности.
— По классике жанра, сейчас я должен вспылить, наорать на тебя, и убежать в слезах, бросив на прощанья, на любимых не спорят.
— Ни когда не любила любовные романы.
— А зря, у мамы было и есть очень много книг. Я их читал, в детстве, как бесплатные уроки интима. — тихонько смеюсь, спрятав лицо на его широкой груди. — В финале, герой, всегда признавал свои ошибки и признавался героине в любви.
— А героиня? Признавала свои ошибки. — он легонько отстраняет меня и скептически заглядывает в глаза.
— Это женские романы, когда женщина была в чём-то виновата.
— Действительно. — вжимаюсь в него ещё сильней.
— Я люблю тебя Светлячок, и не представляю своей жизни без тебя. Прости, что был таким дураком и не понял это раньше. Я хочу будущее только с тобой, всё будущее, и десять, и двадцать, и тридцать лет. Я просто не смогу больше без тебя. — он кладёт руку мне на живот. — Без вас.
Что там по классике жанра, героиня должна упасть в объятья героя и признаться в ответных чувствах, сказав, как долго она его ждала. Ну что ж не будем нарушать традиций.
— А я без тебя могу. Могла всё это время и смогу прекрасно справляться дальше. — каждая мышца на теле, обнимающего меня мужчины напряглась, руки прижали сильней. — Я смогу жить без тебя. Просто я не хочу такой жизни. Не хочу.
Для убедительности своих слов, отрицательно качаю головой. Стёпа, легко, как перышко подхватывает, маня, и пересаживает к себе на колени, впиваясь в приоткрытые губы. Запускаю руку в его отросшие волосы, с наслаждением перебирая их. Замечательный конец. Она его простила, он признал, как был не прав. Но… героине тоже пара бы раскрыть карты, и больше не жить во лжи с героем.
— Стёпочка, понимаешь… тут такое дело. — отстраняюсь, но пальцев с его волос не убираю, перебирая их, нервничая. Если не сейчас, то никогда.
— Давай, жги. — безмятежно улыбается мужчина, ещё не догадываясь какую бомбу я ему приготовила, сейчас зажжёт, спалит все к чёртовой матери.
— Стёпочка, как трудно в таком признаться. Ты только не обижайся и не кричи… по возможности… я ведь люблю тебя, честно, честно люблю.
— Светлячок, я обещаю тебе, ни буду кричать, ни по возможности, ни как по-другому. — ага, охотно верю. Встаю на всякий случай с его колен, и отхожу на шаг назад. Он настораживается, но вид по-прежнему безмятежный, блаженный я б сказала.
— Стёпа, этот ребёнок, — кладу руки на свой выпирающий животик. — от тебя, твой. — по глазам видно информация дошла и находиться в обработке, но смысл до конца не уловлен. — Ты отец моего ребёнка, вот этого вот ребёнка. — решаюсь внести понятные коррективы, и добить окончательно.
Губы сжаты и вытянуты в тонкую линию, всё существо борется внутри мужчины. Даже кончики ушей покраснели, то и гляди сейчас дым попрёт. Он держится на одном данном мне обещании не кричать. Медленно встаёт, выпрямляясь во весь свой рост. Клянусь, даже не знала, что он настолько высокий, в свете происходящего, кажется ещё выше, ещё мощнее. Стёпа делает шаг на меня, я назад.
— Ты… — тычет в меня пальцем.