— Нет, Светлячок. — Стёпа как будто и не заметил моих колких слов. — Только ты и только я.
Сейчас это больше чем обещание, больше чем признания в любви, это обед, данный друг другу, и только в наших силах его сдержать.
Эпилог
Светлана
— Это уже не смешно. Я сказал тебя поехали.
— Не поеду я с тобой никуда. — не смешно ему, мне тоже не смешно было, когда я увидела как он тренирует очередную болонку, а ведь обещал, клялся.
— Чего ты хочешь добиться, перестань себя вести как маленькая.
— Ты мне соврааал — ною, не понимая уже по какой именно причине.
— Светлячок, я не врал, эта жена, одно очень хорошего знакомого, он ревнив, и попросил меня лично её потренировать. — не дамся, отдергиваю руку не позволяя к себе прикоснуться.
— Нашел, кому довериться, последнему кобелинеее — не понимаю я плачу или смеюсь.
— Да, представь себе. Потому что знает, что у меня тоже есть жена, которую, я безумно люблю. — любит, он меня любит. Чему удивляться, он каждый день это говорит, как в первый раз ей богу. — Не смотря на то, что она… невменяемая.
— Я нормальная! — вообще страх потерял, скотина зажравшаяся.
— Матрёшка, поехали, я тебе сказал. Хватит тут цирк устраивать.
— Я не хочу с тобой никуда ехать. Это так больно, так больно, ты не представляешь как.
— У тебя схватки, Светка, конечно, это больно. И уж извини, я не могу, поменяется с тобой местами, тебе придётся как-то самой.
— Нет, — упрямо мотаю головой и отхожу от мужа дальше. — Я выпью обезболивающее и всё пройдёт, пусть сидит там.
— Ты в своём уме, Матрёшка. Из тебя человек выходит, этот процесс необратим, его нельзя остановить.
— Мне всё равно!!! — мать вашу, почему, мне никто не сказал, как это больно. На лице Стёпы, сейчас такой испуг нарисовался, я даже боюсь представить, как меня скорчило.
Муж быстро берёт себя в руки, в два шага преодолевает расстояние, разделяющее нас, подхватывает меня на руки, и быстрым шагом двигается на выход. Обнимая его за шею и тихонько поскуливаю.
— Сумка где, документы? И не говори, что дома оставила. — Ну чего так ругаться то, взяла я их, взяла.
— У девочек оставила, на ресепшен.
— Господи, за какие такие грехи ты послал мне эту женщину.
— Может за грехи перед другими женщинами. — Стёпа посылает мне красноречивый взгляд, садит в машину, и уходит за вещами.
Да, может, конечно, идея ехать к нему в клуб вместо больницы, была не самая гениальная идея, но одной, я мучится, не хочу. Делали вместе, вместе и отдуваться будем. И вхожу я такая вся из себя с радостной новостью, дитё его наружу просится, а он болонку обхаживает. Кобель.
— Светлячок, как ты, дотерпишь.
— Куда мне деваться. — он раздражённо вздыхает и на пределе допустимой скорости мчит в роддом.
Какой он всё-таки красивый. Вот бы сын на него похож был, отбоя от девочек не было бы. Ага, ещё один кобелина. Матушка его, мне успела про батю много интересного рассказать, надо прервать эту похотливую династию. Дочке тоже не сладко придётся, он, помня свои закидоны, всех потенциальных ухажёров, от неё отвадит. Надо было на последнем УЗИ, пол узнать, врач говорила, хорошо показывается. Нет, давай любимый до родов потерпим, будет сюрприз. Надо было сказать своё веское мужское слово, ну что за тюфяк. Какой он у меня все-таки красивый, и как умудряется меня терпеть.
— Степочка, а ты сильно на меня сердишься.
— Я совсем на тебя не сержусь, Светлячок. — врёт, скотина и не краснеет. По играющим желвакам на скулах, вижу, что врёт. — Я просто, расстроен, и очень переживаю за тебя.
— Ммммм, — вою, пока потихоньку. — А можно я буду, сильно кричать, ругать тебя и возможно даже бить. Если сил хватит.
— Хм, хы, хы. Можно, Светлячок, если тебя станет от этого легче, то можно.
А дальше всё как в тумане. Коридоры, палаты, переодевания, осмотры, уколы. И боль, много боли. Я не кричала и не ругалась, как планировала. Лишь висела на Стёпе, и при каждой схватке шептала, «больно, больно, больно, очень больно». А дальше потуги, и долгожданный крик, затмивший собой все плохие воспоминания.
— Мальчик, 8 по Апгар.
Сын, кричащей комочек счастья, действительно мой сын. Его уносят, обтирают, мерят, пеленают, и первый кто берёт его на руки, отец. Огромный мужчина, медведь, стоит с крошечным свёртком в руках, целует его, что-то шепчет, а подойдя поближе, я замечаю мокрые глаза. Это слезы счастья, умиления, безграничной любви. Я тоже хочу на него посмотреть. Тяну руки к малышу.
Копка носик, с мелкими пятнышками, темные глаза, не понятно какого цвета, которые он постоянно прикрывает, недоволен. Рот чмокает, губёшка трясётся. И он так похож на своего отца.