А сейчас, когда Марк вел меня по направлению к лесу, сердце замирало в предвкушении лесной прогулки, тем более что моя рука находилась сейчас в крепкой мужской руке, даря чувство уверенности и чего-то еще. Чего именно — я не понимала, но где-то в груди разливалось приятное тепло от мужских касаний.
Почти всю дорогу до леса мы шли молча. Здесь запахи осени чувствовались сильнее и ярче. Мы не останавливались, направляясь дальше по тропинке вглубь леса. Только когда перед глазами открылась лесная полянка, ментор остановился и развернулся ко мне. Я, по инерции продолжая двигаться, уперлась в его грудь, издав глухой возглас — так сильно действовал на меня тесный телесный контакт с этим мужчиной, остановилась. Стук моего сердца, кажется, слышал весь лес.
— Кира, посмотри на меня, — его голос с хрипотцой нарушил тишину.
Поймав мой взгляд, Марк продолжил:
— Я тебя очень прошу, не отклоняться от выполнения задания, — он провел ребром ладони по моей скуле, глядя мне в глаза, — иначе тебя придется наказать, а я этого не хочу.
В тот момент, когда рука Марка коснулась меня, смысл слов, сказанных только что, уже был не доступен мне — я поплыла как подтаявшее мороженое.
Его глаза продолжали прожигать меня, а руки уже скользили с плеч ниже, повторяя очертания моей фигуры и вызывая толпы неуправляемых мурашек по всему телу. Затем Марк крепко сжал мою талию. Толчок. И через мгновение я уже была прижата к стволу дерева. Тело звенело в предвкушении. Мои губы обожгло горячее дыхание Марка, но мужчина не торопился с поцелуем, испытывая меня темным взглядом. И я сама потянулась к нему, как к вожделенному источнику. Дальше никто не сдерживался. Наши губы слились в таком страстном порочном поцелуе, от которого сбивается дыхание, отключается сознание, а ноги становятся ватными. Продолжая закручивать вихрь страсти, сильные мужские руки подхватили меня под ягодицы, а я по инерции обхватили его торс ногами. Марк практически вжал меня в себя, я почувствовала своей промежностью его огромную эрекцию.
Поцелуй прервался, но наши взгляды и дыхание переплелись в единое целое. Упершись друг в друга лбами, мы, тяжело дыша, пытались восстановить дыхание, сбитое затяжным поцелуем. После секундной передышки Марк стал покрывать поцелуями мое лицо, шею.
Кстати, почему-то никто больше не вспоминал о том, что «тело не мое, и так не интересно».
— Ммм... Зеленоглазая, какая же ты сладкая и вкусная, — слышался его хриплый шепот между поцелуями.
Он шептал мне что-то еще откровенное и непристойное, но я слышала урывками. Его шепот смешивался с шумом леса и шквалом эмоций, обрушившихся на меня. От слов, которые доходили до моего сознания, кожа покрывалась мурашками. А поцелуи дарили удовольствие, которое я точно никогда ранее не испытывала.
— Марк, Марк, Марк, — шептала я. — Ааааа…
Никогда бы не подумала, что он может быть одновременно таким страстным и нежным.
Но тут, словно взрыв атомной бомбы: сознание опалило воспоминанием о том, что произошло в парке.
— Марк, стой! — я резко попыталась отстраниться от него. — Марк, подожди!
Мужчина не слышал меня. Только, когда я яростнее стала вырываться, он остановился и посмотрел на меня поплывшим взглядом. Несколько секунд мы смотрели друг на друга и тяжело дышали как марафонцы на финише, с той лишь разницей, что никакого финиша у нас не было.
— Кира, что случилось?
— Марк, пожалуйста, выслушай меня.
Тому, как быстро мужчина справился со своими эмоциями, позавидовали бы роботы. Его лицо моментально приняло привычное холодное выражение.
— Я тебя внимательно слушаю, — даже голос не подвел его.
Меня же наоборот штормило. Тело отказывалось подчиниться мне, ему хотелось ласки и впечатлений. Но я титаническим усилием воли привела свои чувства в относительное равновесие. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, я начала:
— Марк, скажи, ты знаешь, что Потапов — извращенец?
— Дальше, — выражение лица ментора не поменялось, только голос стал вкрадчивым, напоминая мне, кем на самом деле является его обладатель.
И я рассказала о своей встрече в парке. Марк в течение моего повествования не проронил ни слова, более того, ни единой эмоции не отразилось на его лице. Я всегда думала, что тяжело что-либо рассказывать человеку, никак эмоционально и словесно не участвующему в разговоре. Но здесь была другая ситуация. Какая-то внутренняя энергия Марка не давала угаснуть моему монологу. Я выложила все как на духу. Единственное, я промолчала о том, что обязательно придумаю, как помешать планам переместить прокурора-извращенца в наш мир.