И я снова останусь одна…
Прикрываю глаза и отбрасываю глупости сентиментальные подальше. Мне плевать! Точка!
Чтобы что-то кому-то доказать, Я выбираю платье с глубоким вырезом, а когда его одеваю, придирчиво рассматриваю себя в отражении. Красивая. Это объективно. Иногда, когда я прихожу на встречу к своим потенциальным клиентам, они ставят под вопрос мою профпригодность. Не виню их, даже не обижаюсь: у меня точеная фигура, кукольное лицо и длинные, блондинистые волосы — понятно о чем они думают. До того как стать лучшим адвокатом по разводам в Петербурге, я не один пуд соли съела, чтобы видели прежде всего меня и мои заслуги. Теперь видят и не сомневаются, конечно — акулу, как я, еще попробуй, найди!
Разве что Васильев? В Москве у него тоже та еще репутация, а я? По-хорошему даже не собиралась становиться специалистом в этом правовом спектре, но стала ему назло. Чтобы видел.
Господи, кому я что-то пытаюсь доказать? Вроде взрослая баба, а туда же… Уязвленное, женское самолюбие все еще ноет. Да, это оно и толкает меня в какие-то безумства… Оно и мой азарт.
С ним еще спустя сорок минут, я рассматриваю людей в баре недалеко от суда. Контингент тут «взрослый», никаких детей и их веселых шуток и смешков. Это хорошее, дорогое заведение, где каждый второй если не адвокат, значит какой-нибудь чиновник. Но они меня утомляют. И первые, и вторые. Слишком много амбиций и спеси — я это в мужчинах не люблю. Зачем вообще их рассматриваю? Мне нравится представлять себя смелой, будто я на охоте и выбираю жертву. Знаю, что никогда так не сделаю, а все равно…наверно так я повышаю самооценку? Возможно и так, а иногда каждой женщине это необходимо.
Вздыхаю и перевожу взгляд на свой бокал с мартини. Я его не люблю, я вообще по выпивке не главная — взяла, чтобы никто не подходил и не доставал. Даже в таком заведении частое явление: ой, а можно вас угостить? Что такая девушка скучает? И далее по списку. Не хочу ни с кем говорить — нет в этом смысла. Мне неинтересно слушать по большой части.
Говорят, что это называется «профдеформация», кстати. Синдром «разбитые сердца». По сути своей, что я делаю каждый день? Правильно. Смотрю на людей, которые раньше были ближе всех друг другу, а теперь готовы разорвать «бывшую половинку» на части за старинный сервиз или персидский ковер. Даже если убрать мою главную неудачу из списка, как сохранить веру в любовь? Я вот не знаю. Если вы да — сообщите, пожалуйста.
- Здравствуйте.
О нет. Я почти закатываю глаза, только вот голос у того, кто все таки нарушил мой покой — глубокий, приятный, ласковый, пусть и низкий. Сексуальный такой. Я поворачиваю голову и сразу сталкиваюсь с темными, как ночное небо, глазами в обрамлении густых ресниц, и застываю.
Очень красивый мужчина.
Нет. Не так.
Очень-очень-очень-мамочка-сколько-там-очень-у-тебя-еще-есть?мужчина.
Он высокий, широкоплечий с кофейной кожей и темной бородой. Его костюм — такой же черный, как волосы, завязанные в хвост на затылке. Он только подчеркивает этот красивый оттенок всего, да и все его оттенки в принципе. Я сразу чувствую силу, его твердость и шальной характер. Чертики в глазах подсказывают, золотая серьга в ухе орет. Кто ты? Меня так не шарахало уже лет двести, я и не помню, если откровенно, таких вибраций вообще. Сижу вот теперь, как дура, смотрю на него и не могу пошевелиться. Сказать ничего не могу! Где это видано?! Чтобы Маша Исаева молчала?! Да это же хлеб мой, очнись!
- Здравствуйте.
Ох, какой кошмар…
Мне удается выдавить из себя слова, которые таят, как предрассветный туман. Настолько они тихие и невесомые, настолько еле уловимые, что хочется ударить себя по лицу и встряхнуть, мол, алло! Мария Антоновна, вы спятили, да?!
Он эту картину будто наяву видит и улыбается.
- Я вас отвлек?
- Нет, - говорю сразу и внутренне подбираюсь, опуская глаза в бокал, - Я не знакомлюсь.
- Почему?
- Неинтересно.
- Вы просто незнакомы со мной.
Ох, боже, серьезно? Усмехаюсь и бросаю на него взгляд, поднимая брови.
- Пожалуйста, скажите, что вы шутите.
- Отчего же?
Улавливаю легкий, восточный акцент, и почти закатываю глаза — жаль. Такая красивая упаковка, а фантазии никакой. Ему бы личную рабыню, чтобы тысячу и одну сказок рассказала, да научила, как подкатывать надо. Ну да ладно. Это я оставлю себе, хотя почему это? Дерзить и бросать вызов таким вот мужчинам я люблю и умею.