– Рыжий хвалится педагогическими приемами. Увы, не впечатляет.
Глеб взглянул на часы.
– Хорошо с вами, ребята, но у меня урок. Срочно информирую: Куроедов – племянник Люси Ньюгарт.
Стас азартно щелкнул пальцами.
Такэру воскликнул:
– Ни фига себе!
– Твой брат это раскопал, – сообщил Глеб. – Пожалуйста, Стас, позвони Светке. Нужен адрес Куроедова. Домашний, разумеется: вряд ли он прячет их в офисе.
Кивнув, Стас извлек из кармана мобильник и обратился к Такэру:
– Проводи пока урок.
– Как это? – растерялся юноша.
– Каком кверху. Пусть лезет, заставь его.
Такэру вернулся в спортзал.
Глеб помахал было ручкой, Стас удержал его.
– Постой. Минутой больше, минутой… Черт, занято у нее!
– Пойду, – сказал Глеб. – А то они кабинет у меня разворотят.
– У тебя-то! Подожди… – Стас продолжал дозваниваться. – Вдруг оперативное решение понадобится… Елки, что у нее там?! Дознание по телефону, что ли?!
Тут из зала донеслись смешки, затем сердитый голос Такэру произнес:
– Ленька с Гулькой, умолкните!
Глеб и Стас заглянули в дверь.
Держа ноги углом, Такэру красиво лез по канату. Леня Рюмин авторитетно ему советовал:
– Направьте волю против тяготения!
Глеб со Стасом расхохотались.
– Дозвонись без меня, – махнул рукой Глеб и помчался на урок.
Взбегая по лестнице, он продолжал хохотать.
В лаборатории на даче Куроедова супруги Ньюгарты вновь готовились к демонстрации красителя. Их белые халаты были тщательно выстираны, колбы и пробирки блестели, как елочные игрушки, только лица биохимиков не выглядели празднично. Уставясь в пространство, Джордж сидел на табурете. Нос его, похожий на картофелину, поник, кудряшки вокруг лысины как бы увяли, а в голубых глазах затаилась обреченность.
– Не хочешь помочь, дорогой? – обратилась к нему Люси, закрепляющая материю на деревянной болванке. – Подержи, пока я булавки воткну.
Джордж встал, подошел и буркнул:
– Что? Куда?
Взяв его палец, Люси прижала им нужное место.
– Нарядим нашу куколку. – Она критически оглядела болванку.
– Когда явится наш благодетель? – осведомился Джордж. – Что-то я соскучился.
Люси осторожно воткнула булавку под палец мужа.
– Приедет вот-вот. Звонил с дороги, просил провести все в темпе.
– Просил или приказал?
– Ты ведь знаешь, дорогой, это вопрос интерпретации.
Джордж скривил губы.
– Ну, конечно, в твоей интерпретации он «просил».
Люси переставила его палец повыше.
– Должна признать, пирожки с капустой были превосходными. Не хуже маминых.
– Иди к черту! – взорвался Джордж.
Люси воткнула очередную булавку под его палец.
– Как скажешь, дорогой.
– Он звонил пьяный? Только попробуй заявить, что это вопрос интерпретации!
– Насколько я могла судить по голосу, Владимир действительно был слегка навеселе.
– Черт побери! – рявкнул Джордж. – У кого переняла ты эту дебильную викторианскую манерность?!
Люси гордо задрала нос.
– Джо-ордж! Я похожа на леди Макбет?
Сбитый с толку супруг пробормотал:
– При чем тут вообще…
– Отвечай на вопрос, Джордж!
– Ты не только не похожа на леди Макбет, но вдобавок…
– Черт тебя дери, Джордж! – вскричала Люси. – Я не леди Макбет! Но клянусь Господом, я зарежу этого ублюдка, вытяну из него кишки и буду на них плясать, плясать!.. Ты хочешь этого, дорогой?! Ты этого хочешь?! – Глаза Люси сверкали, и в наступившей тишине слышалось ее прерывистое дыхание.
Лысина Джорджа покрылась капельками пота.
– Ну-ну, детка, – проговорил он. – Подержи-ка палец вот тут, а булавки отдай мне… Отдай, Люси: я сам закреплю. Обожаю, когда ты так орешь.
Ежась под моросящим дождем, Леня и Гуля шли к метро. Желтые листья лежали на тротуаре не слишком густо, и, возможно, лишь поэтому Леня старался пошуршать каждым листом. Это было хлопотно, зато продлевало прогулку.
– Хочу шоколадный торт, – объявил Леня, покачивая портфелем. – Там такой выбор – глаза разбегаются.
– Где «там»? – уточнила Гуля.
– В кондитерской, за углом от школы.
Гуля покачала головой.
– Неохота возвращаться. И денег нет.
Леня похлопал себя по карману.
– Джигит обязан иметь заначку. На тот случай, когда без торта джигиту крышка. Прикинь, дождь кончился…
– Это называется «кончился»?
– Ну, почти. Только по средам у нас пять уроков. Упускать момент – преступление.
Гуля встала в нерешительности.
– Где будем есть? У тебя?
– Вопрос неуместен, – тряхнул чубчиком Леня. – Позвонишь в кишлак, предупредишь… Не гневи меня, восточная женщина.
Гуля наградила его шлепком по затылку, после чего они зашагали обратно к школе. Вернее, мимо школы – к той кондитерской, которая «за углом».
– Между прочим, – напомнила Гуля, – кто-то обещал торт Саше за стихи.
Леня кивнул.
– Сейчас выберем, съедим и, если понравится, такой же купим вундеркинду.
Гуля иронически на него покосилась.
– А если не понравится?
– В следующий раз купим другой. Все перепробуем и выберем лучший. Чтоб у юного дарования память о нас осталась.
– Отличный способ. Лень, а ты жук.
Леня остановился.
– В смысле?
– Сам знаешь! – блеснула глазами девушка.
– Гуль, ты думаешь, я собираюсь кинуть эту малявку? Конечно, я завидую ему… по-хорошему, но… Гуль, я уважаю его: он личность. Хотел бы, чтоб он считал меня другом. А что касается долбаного торта… если ты, Гуля, так обо мне думаешь – пока! – Леня сердито продолжил путь.
Гуля догнала его и взяла за руку.
– Поздняк метаться. Угощай.
– Главное, я жук, – проворчал Леня. – Прямо-таки душитель вундеркиндов.
Миновав школу, они свернули за угол, прошли метров Двести и оказались у вожделенной кондитерской. Оставалось лишь дорогу перейти.
– Денег-то хватит? – осведомилась Гуля.
Леня тряхнул тощим портмоне.
– Не на шербет падишаха, конечно…
Тут из переулка вышли трое подростков того же примерно возраста, что Леня и Гуля. Не слишком здоровенные были эти подростки и не такие уж страшные, если б не темная дымка вокруг их тел. И глаза у пареньков этих были красными.
Гуля сжала Ленину руку, Леня спешно сунул бумажник в карман. Однако было поздно. Один из «сумрачных» указал на них.
– Вот кто нам ханку пробашляет! – И троица обступила Леню с Гулей, отрезав пути к отходу.
Редкие прохожие поглядывали в их сторону и торопились мимо. Побелев, как полотно, Леня изобразил раскованность.
– Какие проблемы, мужики?
– Гони бабки, тормоз! – Подросток выразительно пошевелил пальцами.
– Телка тоже ништяк, – встрял другой. – Узкоглазая, но для чердака сгодится.
Третий лишь гоготнул.
Сквозь ткань куртки ощущая Гулины ногти, Леня пригрозил:
– Валите, пока целы! – И добавил: – Козлы!
Теперь загоготали все трое. Очень злобно загоготали. Сумрак вокруг них сгустился, а глаза буквально стали багровыми. Леня полез в карман за бумажником: пес с ним, с тортом.
Кто-то хлопнул Леню по спине, и ломающийся басок произнес:
– Че ты ссышь, Рюмин?! Дай ему в бубен!
Дернув головой, Леня узрел Медведева из 10-го «А». Того самого Медведева, с которым в прошлом учебном году из-за Гули у него состоялось кулачное выяснение отношений.
– Не лезь, – буркнул Леня.
Сумрак вокруг троих подростков стал еще гуще, и вожак указал на Медведева.
– А этот яйцами заплатит.
– Очко не слипнется? – Медведев вступил в круг – куртка нараспашку, на тугих щеках румянец. Он подтолкнул Гулю. – Сваливай, Шарипова. Нечего тебе тут.
Троих шпанят его натиск слегка озадачил, но не смутил. Они сомкнулись, и сумрак вокруг них превратился в единое облако, внутри которого, было очевидно, они ориентировались без труда.