— Ты все бросаешь эту оскорбительную фигню, как будто хочешь, чтобы я доказал, что ты не права, — рычу я низким голосом, не в силах подавить бушующее желание.
— Ха! — фальшиво хохочет она, запрокидывая голову назад. Мой взгляд тут же падает на длинную линию ее шеи, и я сжимаю челюсть, скрежеща зубами от желания прижать ее нежную кожу к своим губам. Она снова встречается со мной взглядом.
— Думаю, на сегодня с меня достаточно разочарований; не хочу добавлять еще одно в этот список, — бросает она с издевкой и самодовольной улыбкой, а мои глаза вспыхивают, когда она цепляет меня за живое, намекая на мою мужественность.
Не в силах больше сдерживаться, я наклоняюсь вперед, медленно приближаясь к ней, чтобы она ни в коем случае не восприняла мои следующие слова как что-то иное, кроме мрачного обещания.
— Поверь, малявка, мой член— это последнее, чем ты сегодня разочаруешься, если возьмешь его в рот, — произношу, наслаждаясь, как ее зрачки расширяются, а дыхание перехватывает, а губы приоткрываются в тихом выдохе. Ухмыляюсь и толкаю стакан бурбона обратно к ней. — Хватит спорить со мной, выпей то, что я дал, или иди спать, как хорошая девочка, какой все тебя считают, — добавляю с самодовольной улыбкой.
Ее глаза загораются огнем, который невозможно описать, и я чувствую, как мой член подскакивает от одного этого взгляда. Я могу только представить, как она выглядит в момент страсти, но думаю, что она близка к этому сейчас.
Ее грудь быстро поднимается и опускается, а глаза снова сужаются. Пульс на ее шее начинает биться сильнее, а по груди поднимается красноватый румянец. Она ненавидит, когда я говорю ей, что делать, и именно поэтому я это делаю.
Когда тебе тяжело устоять перед объектом своего желания, помогает, если она начинает тебя ненавидеть и не хочет иметь с тобой ничего общего.
— Знаешь что? — громко фыркает она. Я приподнимаю бровь, не утруждая себя ответом. Она выглядит так, будто вот-вот взорвется, но вместо этого делает то, чего я не ожидал.
Она сдувается.
Обычно в этот момент мы начинаем бросаться грязными оскорблениями, пока она не выбегает из комнаты. После этого она оставляет меня в покое на пару дней. Но сегодня все по-другому. Сегодня ее плечи опускаются, и ярость, пылающая в ее карих глазах, тускнеет. Она берет стакан с бурбоном и медленно тянет его к себе.
— Забей, — бормочет она, поднося стакан к губам и делая небольшой глоток темного напитка. Ее глаза слегка морщатся от того жжения, которое она сейчас чувствует в горле. Затем она ставит стакан с дешевым бурбоном обратно на стол и начинает ковырять ноготь, нахмурившись.
Я в растерянности. Она никогда раньше не сдавалась посреди ссоры, и я ошарашен, пытаясь найти, что делать дальше. Что-то явно выбило ее из колеи сегодня, и у меня возникает непереносимое желание спросить, что не так. Но я не могу этого сделать. Иначе это создаст впечатление, что я действительно о ней забочусь. А я не могу позволить ей подумать, что испытываю к ней что-то, кроме неприязни.
Но как будто мозг и язык разошлись в разные стороны, и, глядя на ее убитое выражение, я выпаливаю, даже не успев осознать:
— Что у тебя сегодня за херня? — говорю, почти закатив глаза на свою тупость.
Красавчик, блин.
Ее грустные глаза мельком смотрят на меня.
— Ничего, — врет она.
— Чушь. Я знаю, что что-то не так, — говорю, хмурясь, сам не понимая, почему не могу прекратить этот допрос. Она фыркает, как будто мои слова полная чушь.
— С чего бы тебе вообще что-то знать? — огрызается она.
— Потому что я тебя знаю, — колокольчики тревоги зазвенели у меня в голове. Я приближаюсь к тому, чтобы проболтаться, но по какой-то причине не могу остановиться. Мне нужно понять, что ее беспокоит.
— Ты вообще ничего обо мне не знаешь, — язвит она, нахмурив брови.
— Я знаю больше, чем ты думаешь, малявка, — говорю я, намеренно преуменьшая правду. Но как только она закатывает глаза, я понимаю, что полностью потерял контроль над собой, потому что следующие слова слетают с губ помимо воли. — Я знаю, что у тебя есть маленький шрам под подбородком, — выпаливаю я, распрямляя руки и подходя к ней ближе.
Ее взгляд следует за мной, когда я, не задумываясь, протягиваю руку и беру ее за подбородок между большим и указательным пальцами. Густо сглотнув, нахожу маленький шрам у основания ее подбородка и провожу по нему костяшкой пальца. Ее глаза расширяются, а губы приоткрываются в тихом выдохе. Мои веки тяжелеют, пока я смотрю на эти губы, размышляя, какой у них вкус.
Прекрати, Блять, ее трогать.
Опомнившись, я хмурюсь и убираю руку. Прочистив горло, снова принимаю прежнюю позу напротив нее, скрестив руки на груди, чтобы не тронуть ее снова.
— Ты получила его, когда упала с морозильника в гараже у бабушки, — хриплю я, словно не говорил весь вечер. — Когда тебе было восемь, ты и Лиам решили, что будет весело прыгнуть с него, держась за руки. Он прыгнул, а ты нет, — бормочу.
Она касается подбородка, уставившись на меня с затуманенным взглядом шоколадных глаз.
— Лиам рассказал тебе это? — спрашивает она.
Технически, Лиам рассказывал эту историю Таннеру, а я просто случайно подслушал. И, как какой-то ебаный сталкер, не смог остановиться, когда услышал ее имя.
Вместо того чтобы выдать себя, я просто киваю и молчу. Ее пальцы легко касаются шрама, пока она подбирает следующие слова. И когда игривая искорка вспыхивает на ее губах в виде ухмылки, я понимаю, что мне не понравится то, что она скажет дальше.
— Нечестно, — ее глаза весело блестят, глядя на меня, и от этого взгляда у меня аж яйца сжимаются. — Ты знаешь все про меня только потому, что дружишь с моим братом. Я тоже должна что-то узнать о тебе, — говорит она, поднося стакан к губам и делая еще один осторожный глоток. Я сдерживаю смешок, когда она морщится самым милым образом, и качает головой.
— Скажи мне что-то, чего я о тебе не знаю. Это не должно быть сложно, поскольку ты болтлив, как стальной капкан, и я практически ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты мудак, — говорит она.
Ее слова вызывают у меня ухмылку, и я смеюсь, несмотря на себя. И как только я это делаю, ее улыбка сияет в десять раз ярче. И когда я смеюсь, ее улыбка становится ярче в десять раз. Проклятье, она такая чертовски великолепная, когда улыбается.