— Почему ты просто не позвонила брату, чтобы он тебя забрал? — Его голос становится еще глубже, чем обычно, когда он задает вопрос.
Я щурюсь, передавая ответ без слов. Пытаюсь выдернуть лямки рюкзака из его хватки, но он не отпускает.
— Я уже и так бремя для всех, не хочу делать все еще хуже, — отвечаю резко, практически выплевывая слова. Его брови на мгновение расслабляются, и в его взгляде появляется та мягкость, которую я не видела с тех пор, как сгорел дом. Но это длится лишь мгновение — он снова хмурится, и я встречаю его взгляд своим собственным.
— Я не хочу сегодня с тобой спорить, Деклан. У меня нет терпения на этот самодовольный допрос, — рычу я, используя сложные слова как оружие. Я знаю, что он ненавидит, когда я так делаю, и именно поэтому продолжаю.
Его глаза вспыхивают, рот дергается, но он молчит. Просто изучает меня, а затем наконец отпускает лямки рюкзака и отступает. Мне кажется, что он удерживал мой воздух, когда я наконец делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и наблюдаю, как он отходит. Но как только я думаю, что он вот-вот сядет на байк и уедет в сторону восхода, он достает телефон из кармана. Сделав пару свайпов, он включает громкую связь, и телефон начинает звонить. Деклан просто смотрит на меня, и я стараюсь не выдать нервозности под его пронизывающим взглядом.
— Спасибо, что позвонили в «Анонимные сексоголики», — звучит сонный голос Хейдена, и я едва сдерживаю смешок при его приветствии. — Чтобы тебя назвали хорошей девочкой, нажми один...
— Хейден, перестань нести херню, — рявкает Деклан. — У Софи тачка сломалась у больницы. Вставай, бери Берту и давай сюда, — добавляет он, упоминая эвакуатор клуба.
Приятно знать, что он мудак не только со мной.
— Есть, капитан, — зевает Хейден в ответ, прежде чем сбросить вызов.
Деклан убирает телефон в карман и поворачивается к своему байку. Я наблюдаю за его спиной, когда он снимает свою кожаную жилетку с плеч. Глядя, как его мускулы перекатываются под черной футболкой, я таращусь на его широкую спину, стараясь не пускать слюни. Как только он стягивает кожу и берет ее в руки, снова садится на своего зеленого зверя. Его мощные бедра сжимают гладкий темный металл так, что у меня в голове вспыхивают мысли о сексе. Грязном, жестком сексе.
И тут он делает нечто, что меня по-настоящему шокирует. Он поворачивается ко мне и протягивает свою жилетку. Я морщу нос и смотрю на предложенную кожу, будто она сейчас меня укусит. Когда я не делаю ни малейшего движения, чтобы взять ее, он говорит:
— Давай, Кен скоро будет здесь. Я отвезу тебя домой.
Я опешила от его предложения.
— Я не могу просто... Все нормально, я вызвала машину. Она прямо у…
— Садись на чертов байк, мелкая, — рычит он, стиснув зубы, и сверлит меня тяжелым взглядом. Я наблюдаю, как мышцы его челюсти подергиваются, будто он сдерживается от того, чтобы сказать еще что-то. Мой взгляд блуждает между ним и жилеткой, которую он держит, взвешивая варианты.
Я могла бы проигнорировать его. Могла бы пройти мимо, оставив его в его самодовольной мудацкой манере, и пойти сесть в машину, которая ждет меня. Это бы его взбесило, но я уже привыкла к его постоянной враждебности.
Или же я могу уступить на этот раз и дать ему то, чего он хочет. Могу принять его предложение как просто дружеский жест по отношению к сестре лучшего друга и позволить ему подвезти меня. Ноги уже отваливаются, и при мысли о том, чтобы еще идти пешком, хочется их просто отрезать к чертовой матери.
А если честно, ты давно хочешь прокатиться на новом байке Деклана, — резонно шепчет внутренний голос.
У меня, может, и нет собственного мотоцикла, но они всегда меня привлекали. Лиам регулярно дает мне погонять на своем. Но тот, на котором я всегда хотела прокатиться, — это байк Деклана. У меня так и не было шанса сесть на его старый черный Harley до того, как он угробил его в тот день, когда сгорел дом. И в его новом кастомном Fat Boy есть что-то, что зовет меня на каком-то первобытном уровне. Гладкие, отполированные колеса, блестящая темно-зеленая краска и сверкающие хромированные рули. Каждый дюйм этого изящного двухколесного зверя манит меня, как яблоко манило Еву.
Похуй.
Прежде чем успеваю передумать, я снимаю тяжелый рюкзак с плеч и ставлю его на землю. Затем хватаю кожаную жилетку и надеваю ее. Она все еще теплая от его тела, и создает ощущение, будто я в чьих-то объятиях. Мужской запах Деклана тут же окутывает меня, и в глубине появляется едва сдерживаемое тепло. Жилетка слишком велика для меня, она буквально поглощает меня целиком, но мне начинает нравиться это ощущение.
Я поднимаю взгляд и вижу, что глаза Деклана прикованы ко мне. Его челюсть заметно подергивается, а взгляд застыл на кожаной жилетке, которая окутывает меня. Его реакция кажется враждебной, но я, хоть убей, не могу понять, почему. Он сам предложил эту гребаную жилетку — неужели он злится, что я ее надела? Может быть?
Стараюсь не зацикливаться на том, как его вещи ощущаются на мне, и поднимаю рюкзак обратно на плечи. Его тяжесть немного уравновешивает меня, когда я подхожу к байку. Деклан, наконец, отрывает от меня взгляд и смотрит вперед. Я кладу руку ему на плечо для равновесия, пока забираюсь на байк. Его мышцы дергаются и напрягаются под моей ладонью, будто он испытывает отвращение к моему прикосновению. Я стараюсь его игнорировать, насколько могу, и, наконец, усаживаюсь на теплое кожаное сиденье.
Я нахожусь настолько близко к нему, что просто вынуждена чувствовать, как от него исходит невероятный жар. Я знаю, что должна обхватить его за талию перед тем, как мы поедем, но не могу заставить себя это сделать. В тот момент, когда я прижмусь к его жесткой спине, у меня появится непреодолимое желание утонуть в нем полностью. Вместо этого я хватаюсь за сиденье прямо под своим задом и держу спину прямой, как доска. Это опасно — держаться так, особенно с тяжелым рюкзаком на спине, но еще опаснее обхватить его так, как положено.
— Что ты, блядь, делаешь? — Его глубокий, рвущийся из груди голос заставляет меня вздрогнуть. Он повернул голову через плечо, пытаясь на меня посмотреть. Я хмурюсь, уставившись на его спину, и качаю головой. Прежде чем успеваю что-то сказать, он продолжает:
— Ты не можешь так держаться.