Вместо этого я снова тянусь за бутылкой, надеясь, что успею осушить ее до того, как Ромео сюда приедет. Но прежде чем я успеваю поднять ее со стола, Купер выхватывает ее из моей руки. Я моргаю, наблюдая, как он наливает еще один стакан, а потом ставит полупустую бутылку на стол рядом с собой, вне моей досягаемости.
Я тяжело вздыхаю и хлопаю рукой по столу с громким шлепком. Он смотрит на меня, поднося стакан к губам.
— Хочешь поговорить? — спрашивает он, прежде чем сделать глоток виски.
Я качаю головой.
— Говорить не о чем.
Купер усмехается, как будто я только что рассказал отличную шутку, хотя на самом деле единственная шутка здесь — это я. Он ставит стакан на стол, и его серые глаза впиваются в мои.
— Правда? Даже о том, что случилось с Софи этим утром?
Я резко втягиваю воздух и выпрямляюсь. Низкое гудение в ушах становится невыносимо громким, и я начинаю спотыкаться о собственные слова, пытаясь найти хоть какие-то подходящие.
— Я… Что— Как ты…
— Помнишь, когда Лиам и Тейтум снова сошлись? — спрашивает он, и я чувствую, как кровь отливает от моего лица. Он имеет в виду ту ночь, когда Эйс поймал Тейтум, шпионящую на приемке, которую Антонио Пелоси использовал для своих грязных делишек. Эйс вырубил ее и приволок сюда для допроса. Допроса, который закончился тем, что Лиам трахал ее всю ночь, так что все мы прекрасно это слышали через стены.
Из моего рта вырывается непонятная чепуха в попытке защититься, но Купер только машет рукой, заставляя меня замолчать.
— Я единственный, кто что-то слышал, — говорит он с такой мягкостью во взгляде, которой я никогда раньше не видел. — Я не спал и возвращался в свою квартиру. Прошел мимо ее двери, когда услышал вас двоих. Хотя мне и не нужно было вас ловить, чтобы понять, что это было неизбежно.
Я даже не пытаюсь оправдываться — что толку сопротивляться? Меня застукали с поличным.
— Это была ошибка, — быстро говорю я, изучая его реакцию. Он не двигается, просто продолжает смотреть прямо на меня и слегка поджимает губы. Он крутит стакан на столе, заставляя жидкость внутри вращаться.
— Это больше никогда не повторится, — обещаю я, даже когда моя душа отчаянно протестует. Мое сердце колотится в груди так сильно, что я слышу его стук в ушах. Его молчание и спокойствие заставляют меня паниковать так, как я не паниковал с момента того пожара.
— Ты собираешься рассказать Ли? — наконец выдавливаю я единственный вопрос, который сейчас имеет значение.
Его брови слегка хмурятся, и он прекращает крутить стакан.
— Это было бы проблемой, если бы я рассказал? — спрашивает он.
Я быстро киваю.
— Да, это будет очень большой проблемой, — выпаливаю я.
Он отпускает почти полный стакан и наклоняется вперед, опираясь локтями на колени, полностью разворачиваясь ко мне.
— Почему?
Почему? Разве это не очевидно?
Я издаю смешок, но в этом смехе нет ни капли веселья, когда я откидываюсь на спинку стула. Неизмеримая усталость наваливается на меня, и веки тяжелеют. Провожу рукой по лицу, закидывая волосы назад.
— Как-то не думаю, что Лиаму понравится идея, что его так называемый лучший друг трахает его безупречную сестренку, — рычу в никуда и возвращаю взгляд к Куперу. — Он всю жизнь старался оградить ее от всякой грязи и дерьма, нет шансов, что он спокойно воспримет, если я начну погружать ее в это. Лиам знает, что я ей не подхожу, — признаюсь я.
Купер долго смотрит на меня, ничего не говоря. Морщины между его бровей только углубляются, пока он меня изучает. И когда я уже решаю, что он так и не заговорит, он двигается быстрее, чем такой здоровяк вообще должен двигаться, и врезает мне по бицепсу быстрым ударом. Боль мгновенно простреливает от плеча, как будто меня ударило миллионом электрических разрядов, и я зажмуриваюсь, инстинктивно отдергиваясь.
— Блядь, — тихо стону я, хватаюсь за мертвую руку и прижимаю ее к боку. Даже когда Купер не злится, его удары ощущаются так, будто его кулак сделан из чертового бетона.
— Ты совсем ебанулся? — рычит он.
— Я знаю! — кричу я. — Я все просрал! Потерял контроль!
Его хмурый взгляд только усугубляется, и я отодвигаюсь как можно дальше, прежде чем он сможет ударить меня снова.
— Нет, не из-за этого, дебил, — рычит он. Я хмурюсь, и он продолжает. — Почему ты думаешь, что с Софи — плохая идея?
Его слова сбивают меня с толку. Из всех возможных вариантов, я точно не ожидал этого. Открываю рот, чтобы ответить, но он тут же прерывает меня:
— Ты думаешь, я не заметил, как ты на нее смотришь, когда никто не видит? Ты смотришь на нее так же, как она смотрит на тебя. И знаешь что? Я заебался смотреть, как ты ходишь вокруг да около, как проклятая мрачная корова, думая, что ты ничего не стоишь, — продолжает он, шокируя меня еще сильнее.
— Ты не понимаешь, мое прошлое…
— Твое прошлое что? — перебивает он снова. — Темное? Полное скелетов? Да похер. У всех нас есть дерьмо, которое мы бы не хотели, чтобы кто-то увидел. Но в конце концов, это дерьмо вообще ни черта не значит, — его челюсть сжимается, когда он заканчивает говорить.
Я пытаюсь отвести взгляд, но он следит за мной, заставляя снова смотреть ему в глаза, даже не сказав ни слова.
— Чего ты так боишься? — спрашивает он.
Эмоции захлестывают, ком подступает к горлу, и я смотрю на друга. Только Лиаму я рассказывал об Алане, и то, когда был в хлам пьяным. Я не уверен, что смогу вновь вытащить наружу все эти ошибки.
— Я не… я не хороший, — выдавливаю я хрипло, пытаясь проглотить этот ком в горле. — Я не хороший, а она — да. Она такая охрененно хорошая, и я разрушу это. Все хорошее, что у меня когда-либо было, отобрали. Почему она должна стать исключением?
Моя грудь тяжело вздымается, когда я смотрю на него, отчаянно пытаясь заставить его понять.
— Была одна женщина, — я моргаю, пытаясь избавиться от видения крови, стекающей на землю. — Она… она пострадала. Я видел, как мой отец избивал ее прямо передо мной, просто потому что она, блядь, решила любить меня. Он убил ее на моих глазах, чтобы доказать, что ничего хорошего не выйдет из того, что кто-то будет со мной. — Мой голос дрожит, когда я наконец решаюсь сказать правду. — Она умерла из-за меня.