— О, вау, — с удивлением говорит Софи в динамике, когда я вижу, как Джоэл что-то ей протягивает. У меня словно камень с груди падает, когда я наконец понимаю, что у него в руках. Цветы. Она делает такой глубокий вдох, что я слышу, как на ее груди шевелится бейдж. Я смотрю на прямую трансляцию на телефоне, пока она нюхает темно-красные цветы.
— Ты же даже не любишь цветы, мелкая, – рычу я на экран. Это правда. Я однажды слышал, как она сказала, что предпочла бы растения в горшках, а не те, которые просто завянут в вазе.
— Тебе не нужно было этого делать. Если уж на то пошло, я должна извиниться за свое поведение вчера. Я была абсолютно непрофессиональна, – ее голос звучит через микрофон.
Я сжимаю телефон так сильно, что костяшки побелели. Сердце колотится в груди, пока я смотрю, как она улыбается ему. Когда я в последний раз видел, чтобы она так улыбалась? Улыбнулась бы она мне, если бы я купил ей цветы?
Эти мысли заставляют меня снова начать двигаться. Я роняю телефон на сиденье мотоцикла, словно он обжег мне руку. Провожу ладонью по губам, пытаясь собраться. Я должен следить за ней, а не стоять тут и размышлять, как заставить ее улыбнуться мне.
— Не нужно извиняться, я ведь подкрался к тебе, – говорит он. Мне даже не нужно смотреть на экран, чтобы понять, что он улыбается в ответ. Это слышно по его чертовым словам.
— Но мне все равно стыдно за свое поведение, – ее голос звучит приглушенно.
Я снова начинаю метаться из стороны в сторону. Это сводит меня, блять, с ума. Все, что я хочу, – это ворваться туда и вырвать ее из лап этого Джоэла. Я хочу забрать себе эту женщину, которая никогда не будет моей, и заставить ее улыбаться мне так же, как она улыбается ему. И убить этого бедолагу за то, что он вообще посмел подумать, что сможет забрать то, что принадлежит мне.
Так, чувак, притормози... Принадлежит мне?
Мои мысли резко останавливают шаги. Откуда вообще взялось это дерьмо? Софи не моя. Ни сейчас, ни когда-либо. Но даже пытаясь убедить себя в этом, я чувствую этот горький вкус лжи на языке.
— Хочешь услышать что-то, что заставит тебя почувствовать себя лучше? — спрашивает ее этот высокий миллионер. Я поворачиваю ухо к телефону, чтобы услышать ответ.
— Ну, допустим, — она отвечает неуверенно.
— Ты ушла вчера до того, как я успел рассказать, как вывихнул себе плечо, — начинает он.
— Ой, это совсем не обязательно…
— Нет, я хочу рассказать. Но пообещай, что не будешь смеяться.
Я уже не могу держаться, делаю два быстрых шага назад к телефону и поднимаю его. Камера направлена на спину Джоэла, но я все равно вижу Софи, как на ладони.
— Клянусь, — она кладет свободную руку себе на грудь. Я сглатываю, уставившись на нее. Джоэл делает этот дебильный кивок, когда люди пытаются изобразить, будто обдумывают свои решения. Тупой придурок.
— Ладно, я тебе доверяю, — кивает он, и она снова ему улыбается, вызывая у меня в груди низкий рык. — Я приехал по делам, и все начальники, с которыми мне приходится работать, ну, скажем так, им надо следить за тем, как быстро они садятся, иначе палки, которые глубоко засунуты им в задницы, вылетят у них изо рта, — шутит он.
Софи быстро прикрывает рот рукой, но это не глушит ее смешок. Она качает головой и, хмыкнув, продолжает улыбаться этому обреченному идиоту. Вена на моем виске пульсирует, как и желание, дергающееся за молнией моих джинсов. Злость и влечение к этой женщине перемешиваются у меня в животе. Я хмыкаю и, нахмурившись, смотрю на телефон.
— Это даже не было смешно, мелкая, — говорю вслух, будто она стоит прямо передо мной.
— Итак, я взял их выпить в местный бар, который кто-то посоветовал. Оказалось, что это караоке-бар, — продолжает он.
— О боже, — тихо произносит она.
— О да, — хохочет он. — И не просто караоке-бар, а с кантри-хитами девяностых.
Софи едва удается сдержать смешок, и у меня сразу начинает чесаться ладонь — хочется схватить пистолет. Я почти готов ворваться туда и прикончить этого мудака, если он заставит ее смеяться еще хоть раз. Этот звук — одно из самых прекрасных, что я когда-либо слышал, но слышать его, когда он адресован кому-то другому, делает меня чертовски бешеным.
Мне нужна причина, чтобы пойти туда. Единственный способ заставить ее перестать смеяться и флиртовать с этим чуваком — ворваться и разрушить эту сцену самому. Но у меня нет никакой логичной причины появиться в приемной скорой помощи в три часа ночи. Если я вломлюсь туда, она сразу заподозрит неладное и начнет задаваться вопросом, что, черт возьми, я здесь делаю.
— После чертовски большого количества шотов текилы и кувшинов маргариты я наконец-то уговорил этих сертифицированных ханжей включить наше караоке. И мы все трое втиснулись на крошечную сцену и по очереди пели дань единственной и неповторимой королеве, — он делает театральную паузу, кланяясь, будто перед воображаемой королевской особой. — Миссис Шанайя Твейн лично.
— Нет, — смеется Софи, и перед глазами у меня все мутнеет, потому что я фокусируюсь только на ней.
— Да, — отвечает он. — Мы стояли на сцене и зажигали под "Any Man of Mine", когда я споткнулся о провод от микрофона и рухнул прямо на столы перед сценой. И чтобы добить свое унижение, я при этом еще и выбил себе плечо.
Как только Джоэл замолкает, мое сердце готово выскочить из груди, потому что Софи просто взрывается от смеха. Она откидывает голову назад и смеется над ним. Ее глубокий, грудной смех, который обычно сводит меня с ума от желания, теперь заполняет меня яростью.
Я больше не могу на это смотреть.
Я кладу телефон обратно на сиденье мотоцикла и начинаю шарить по карманам. Я не знаю, что именно ищу, но мне нужен хоть какой-то повод зайти в этот чертов госпиталь. Я больше не собираюсь стоять здесь и слушать, как она вся из себя рассыпается перед этим богатым ублюдком.
Когда ее смех начинает стихать, он снова открывает рот:
— В общем, я хотел поблагодарить тебя за то, что ты помогла мне пережить этот невыносимый вечер. И, может, это неуместно, но я не могу перестать думать о тебе с тех пор, как увидел тебя вчера. И...