— Только попробуй, блядь. Только сука сделай это, и я войду туда и снесу тебе ебаную голову, — рычу я, как будто этот мудак может меня услышать. Я уже в отчаянии, ищу любой гребаный повод, чтобы вломиться туда. Любой, мать его. И тут я чувствую его — холодный металл, спрятанный в моем ботинке. Он буквально зовет меня взять его в руку.
— И я хотел бы узнать, можно ли как-нибудь пригласить тебя на свидание? — продолжает он.
Звон в ушах становится невыносимым, заглушая все вокруг. Во мне просыпается что-то первобытное, и на меня накатывает странное спокойствие, холодное, как ледяное покрывало. Я присаживаюсь и в одно движение задираю штанину, снимая ремешок с лезвия ножа, спрятанного в моем ботинке. В этот момент я больше ничего не вижу и не слышу, сжимаю рукоять в кулаке и выпрямляюсь в полный рост.
Не раздумывая, я опираюсь на мотоцикл, поднимаю нож и со всей силы втыкаю его себе в правое бедро. Острое лезвие проходит сквозь плотную мышцу, как я и рассчитывал, избегая крупных артерий. Боль накрывает меня волнами, поднимаясь от ноги к позвоночнику. Мышцы сами начинают судорожно сводиться, зубы скрипят, а я глухо стону, пытаясь сдержать крик.
Кровь начинает пузыриться и вытекает вокруг ножа, когда я отпускаю рукоять трясущимися пальцами. Я резко дышу, глядя на оружие, торчащее из моего бедра. Перед глазами темнеет, и на мгновение я думаю, что потеряю сознание от боли. Но каким-то чудом я собираю силы, отталкиваюсь от мотоцикла и хватаю телефон. Выключаю его, прыгая на одной ноге в сторону дверей приемного отделения.
Ну, вот теперь у меня есть, блядь, повод.
Глава 14
СОФИ
Я стою как вкопанная, не двигаясь ни на миллиметр, смотрю на единственного парня, который за последние месяцы пригласил меня на свидание. Его светло-карие глаза будто пожирают меня взглядом, пока я стою здесь с цветами, которые он мне принес.
"Никто раньше не дарил тебе цветы," — мурлыкает голос в моей голове.
Я перевожу взгляд с него на темно-красные лилии. Не дешевые лилии из продуктового магазина, а те, что выглядят как из настоящего цветочного бутика, где флорист собирал букет с душой. Хотя я и ценю жест, никогда особо не понимала смысла в том, чтобы дарить что-то, что умрет через несколько дней. Я предпочитаю растения с почвой и корнями, чтобы они могли жить дальше, гораздо дольше, чем длится само дарение.
С того момента, как Джоэл вошел в эти двери, казалось, он выкачал весь воздух из комнаты. А теперь, когда он приглашает меня на свидание? Кажется, я вообще больше не смогу дышать. Я не могу сказать, что раньше у меня было много свиданий, но никто никогда не старался так, чтобы принести мне цветы или рассмешить меня до слез.
Я открываю и закрываю рот, словно рыба, тщетно пытаясь что-то сказать. А он тем временем изучает меня с искренней улыбкой на мягких губах и тихим голодом в глазах.
Ничто не сравнится с тем безумным голодом, который ты видела в глазах Деклана.
Я резко вдыхаю, когда нежелательная мысль о Деклане всплывает на поверхность. Нервное напряжение пробегает по телу, словно холодный душ. Но так же быстро вспыхивает злость. "Да пошел он, этот Деклан," — рычу я в ответ на свой внутренний голос, как будто мы два разных человека.
Впервые в жизни я вчера открылась возможности, и что сделал он? Вытер об нее ноги. Он взял то, что я предложила, и бросил мне в лицо. А теперь передо мной стоит этот чертовски милый, красивый, вежливый парень, предлагающий мне то, чего я никогда не получу от Деклана. И какая моя первая мысль? Отвергнуть его только потому, что мужик, которого я ненавижу, занимает слишком много места в моей голове.
Ну уж нет, хрен с ним.
Майлз, может, и ошибался насчет тонкой грани между ненавистью и вожделением, но в одном он был прав — мне действительно нужно больше открываться для новых возможностей. И вот передо мной стоит человек, готовый помочь мне в этом. Будь я проклята, если позволю Деклану испортить и это.
Но даже когда я пытаюсь заставить себя сказать «да» Джоэлу, мысль о фиолетовых глазах, пронзающих мою душу, заставляет меня снова замереть. Я изо всех сил пытаюсь заменить их на светло-карие глаза Джоэла, но что-то внутри сопротивляется. Когда я представляю Джоэла и думаю о том, что он мог бы сделать со мной то же самое, что сделал Деклан меньше суток назад, мне становится не по себе.
Я снова смотрю на Джоэла и собираюсь вежливо отказать, но прежде чем успеваю произнести хоть слово, автоматические двери открываются, и меня ошеломляет то, чего я совсем не ожидала.
Будто мои мысли о жестких фиолетовых глазах призвали его, Деклан буквально вваливается через стеклянные двери в приемную. Нет, он не входит — он едва тащится внутрь.
Вспышка паники проносится по моим венам, пока я пытаюсь вспомнить, что я же медсестра и меня учили справляться с такими ситуациями. Вот только никто не готовил меня к моменту, когда мужчина, которого я не могу выкинуть из головы, ковыляет в мою приемную с ножом, торчащим из бедра.
Он опирается на стену, как только переступает порог. Лоб покрыт потом, а вокруг правого ботинка растекается лужа крови, которая увеличивается с каждой секундой. Он тяжело дышит, а его взгляд цепляется за мой. На губах появляется легкая ухмылка, которую я не могу объяснить, прежде чем он произносит:
— Привет, мелкая, поможешь мне немного? — его голос тихий, но уверенный, хотя он едва стоит на ногах.
Не успеваю ничего ответить, как он пытается оттолкнуться от стены и тут же спотыкается, чуть не падая.
Я бросаю цветы на стол перед собой и бегу к нему.
— Майлз! — зову я, двигаясь к Деклану. Подходя ближе, ощущаю, как накрывает волна срочности, которую я никогда раньше не испытывала. Его привычный гипнотический аромат теперь заглушен тяжелым запахом крови, что продолжает вытекать вокруг ножа, засевшего в его бедре.
— Что произошло? — спрашиваю я, и мой голос дрожит. Деклан пытается оттолкнуться от стены, но снова теряет равновесие. Я бросаюсь к нему, обхватывая за талию, чтобы удержать его на ногах. Прижимаю его плотно к себе, между нами не остается ни миллиметра пространства. Я не знаю, сколько времени прошло с момента, когда его ранили, но, судя по всему, крови он потерял немало.