Поцелуй заканчивается, так и не начавшись, когда Джоэл медленно отстраняется от меня. Я открываю глаза, наполовину ожидая увидеть мужчину из своих мыслей перед собой. Мне не должно быть так грустно, что передо мной стоит мой настоящий спутник.
— Я отлично провел время сегодня вечером. Надеюсь, можно будет позвонить, чтобы мы могли повторить? — спрашивает он с застенчивой улыбкой, которая делает его на десять лет моложе и полностью противоположной тому мужчине, что в моей голове.
Я прочищаю горло и быстро киваю, боясь, что, если заговорю, снова поперхнусь. Узел в горле, который сопровождает иррационально эротические мысли о мужчине, которого я ненавижу, делает разговор невозможным.
С этими словами он кивает и отворачивается от меня. Я смотрю, как он не спеша возвращается к своей машине, и меня охватывает подавляющее чувство вины.
— Ты обманываешь его. — Мой внутренний голос снова дает о себе знать.
— Нет, я просто оставляю себе выбор, — бормочу себе под нос, пока Джоэл сдает назад, выезжая с парковки. Оставаясь на месте, я наблюдаю за ним, пока его черная машина не выруливает с парковки и не сливается с потоком на оживленной трассе. И как только его машина исчезает, моя улыбка спадает так же быстро, как и все остальное внутри меня.
Я поворачиваю шею, растягивая мышцы, и перекатываюсь с пятки на носок. Мысли летают вихрем, пока я наконец не поворачиваюсь и не хватаюсь за дверную ручку. Открывая дверь, та сука, что живет в моей голове, начинает орать еще громче.
— Да, ты динамщица! Он хороший парень, который уважает тебя и обращается с тобой, как с человеком! Чего Деклан никогда для тебя не делал. Это то, чего ты хочешь? Чтобы об тебя вечно вытирали ноги, как об тряпку? Или, может, стоит дать шанс нормальному парню хоть раз в жизни?
В баре мертвая тишина, как только я захожу внутрь, фыркая на немой вопрос. — Мне и так одни хорошие парни попадались, — бормочу себе под нос, оглядывая просторный пустой зал. Тусклый свет над баром — единственное, что ведет меня к полке с выпивкой.
Теперь уже моя психика не выдерживает и фыркает. — А Деклана Морелли ты, видимо, к "хорошим" относишь?
Мой громкий смешок раздается, когда я дотягиваюсь до бутылки Кормье на верхней полке. Все еще держа клатч, цепочка бряцает о стекло, пока я вынимаю пробку. Наливаю себе щедрую порцию, отчаянно пытаясь заглушить мысли на этот вечер.
— В каком вообще мире у меня был Деклан Морелли? — мой вопрос тихо отскакивает от бокала, пока я подношу его к губам и отпиваю крепкий бурбон.
— Ты что-то сказала, Мелкая? — голос Деклана, появившийся из ниоткуда, заставляет меня резко вдохнуть. Я давлюсь и начинаю кашлять, когда алкоголь попадает не в то горло. Легкие жгет, я задыхаюсь, пытаясь прийти в себя.
Быстро поворачиваюсь, и передо мной стоит человек, с которым мне кажется, я провела весь этот вечер в мыслях. Его фиалковые глаза блестят от безмолвного смеха, когда он подходит ближе. Ящик с бутылками в его руках он ставит на пол, затем начинает хлопать меня по спине, помогая избавиться от жжения в легких.
— Ну, судя по твоему состоянию, свидание было настолько отстойным, что ты пришла сюда набухаться? — говорит он, когда я наконец начинаю дышать ровнее.
— Что? — хриплю я, горло все еще горит от выпивки. Пытаюсь взять себя в руки, выпрямляюсь и ставлю бокал в сторону. Теперь я полностью поворачиваюсь к нему. Горячая волна осознания пронзает меня насквозь, пока я его разглядываю.
Его волосы, как всегда, растрепаны, короткая борода аккуратно подстрижена и выглядит такой мягкой. Жилета на нем нет, вместо него обычная черная футболка с V-образным вырезом. Благодаря глубокому вырезу я могу увидеть часть его загорелой, татуированной груди. Я сглатываю и непроизвольно сжимаю ноги. Один взгляд — и меня захлестывает похоть, мысль о том, что вся эта татуированная кожа скрыта под одеждой, разгоняет желание по венам.
— Я просто говорю, это должно было быть такое хреновое свидание, если ты решила утопить его на дне бутылки, — он пожал плечами, поворачиваясь ко мне спиной. Я не свожу с него глаз, пока он не исчезает в комнате байк-клуба за односторонним зеркалом за полками с алкоголем. Через несколько секунд он появляется снова с очередным ящиком пива в руках. Когда он ставит его рядом с другим, я нахожу в себе слова.
— Вообще-то, свидание было отличным, — вру я, скрестив руки на груди, крепко держась за свою ложь. — Еле сдерживались, чтобы не наброситься друг на друга, — говорю с самодовольной интонацией, которой не чувствую.
Его взгляд на секунду сужается, когда он меня изучает. Я почти таю на месте, когда его глаза медленно скользят вниз по моему телу, а затем снова встречаются с моими.
— Хрень собачья, — бросает он.
— Хрень? — морщу лоб.
Он слегка ухмыляется. — Хрень. Со. Ба. Чья, — четко проговаривает он по слогам и снова поворачивается ко мне спиной.
Меня начинает разрывать от злости, внутри все горит. Еще до того, как я успеваю остановить рвущуюся наружу ярость, я топаю за ним. Мои красные каблуки злобно стучат по деревянному полу, пока я обхожу барную стойку и следую за ним в комнату клуба. Желание сцепиться с ним захватывает меня полностью, когда я вижу, как он нагнулся, чтобы поднять еще один ящик пива. Я злюсь, скидываю клатч на стол и разворачиваюсь к нему.
— И что, блядь, это должно значить? — выпаливаю я в ярости. Он выпрямляется, держа тяжелый ящик в руках. Я стараюсь не обращать внимания на волну возбуждения, пронзающую меня, когда я любуюсь его идеально очерченными предплечьями и бицепсами, напряженными от нагрузки. Единственный изъян на его гладком предплечье — это шрам от ожога, полученного недавно.
Он подходит ко мне ближе, ящик с пивом — единственное, что нас разделяет. Я отступаю назад, пока не упираюсь задницей в стол, но он продолжает двигаться вперед. Его челюсть сжимается, а твердый взгляд встречается с моим. Мой взгляд непроизвольно соскальзывает с его глаз на губы. Я быстро провожу языком по своим, которые неожиданно пересохли.
— Это значит, что если бы вы реально не могли держать руки при себе, он был бы здесь, — рычит он, делая шаг ближе. Ящик впивается мне в живот, не оставляя ни единого шанса на побег, я оказываюсь зажата между ним и столом. Его глаза устремлены на мои губы. — Он бы уже скинул это тесное подобие платья на пол, а его руки запутывались бы в твоих волосах, пока вся твоя красивая косметика размазывалась бы по щекам, — тихо произносит он. Я едва слышу его из-за того, как кровь гудит в ушах, но он продолжает: — Он бы прямо сейчас трахал тебя на этом чертовом столе так глубоко, что ты бы забыла свое имя, La Mia Alba.14