Дыхание перехватывает, когда он произносит это прозвище, то самое, что использовал, когда трахал меня с вибратором. Как только эти слова слетают с его языка, все, что происходило в тот день, всплывает в памяти, и я снова начинаю дрожать от желания.
Его грудь быстро вздымается и опускается, пока он заканчивает говорить. Его темные глаза пожирают меня, пока я стою здесь, почти без движения. — Так что, я говорю — херня это все. Если свидание было таким офигенным, то где он? — ухмыляется он, и я чувствую, как гнев снова вспыхивает во мне.
— А с какого фига ты вообще знаешь, что такое хорошее свидание? Не похоже на то, что ты на них ходишь, — огрызаюсь я, стараясь подавить усмешку, когда его ухмылка меркнет. Когда он остается в тишине, я продолжаю: — Что не так, mi noche15? — издеваюсь я, используя свое собственное ласковое прозвище для него. Я надуваю губы, когда его глаза сужаются. — Бедный Деклан не может затащить никого к себе? — меняю тон, будто говорю с ребенком.
Бутылки в ящике между нами громко звенят, когда его хватка становится жестче. Кроме его рук, он будто статуя — стоит неподвижно, как будто изо всех сил сдерживается, чтобы не взорваться и не вступить в спор. И его отказ поддаться только сильнее разжигает мое желание продолжать.
— У тебя проблемы с близостью? — шепчу я, как будто это секрет.
— Ты бы заткнулась, если бы знала, что для тебя лучше, — рычит он, и угроза звучит больше как темное обещание, капающее с его губ. В его глазах появляется опасный блеск, пока он сверлит меня взглядом. Может, это тупость, а может, простое любопытство к его реакции, но я просто не могу удержаться от того, чтобы продолжить провоцировать его на ссору, к которой, кажется, стремлюсь.
— А если нет? — мурлыкаю я в издевательском тоне, целенаправленно пытаясь его разозлить. Ощущая странное возбуждение, смешанное с нахальной самоуверенностью, я кладу свои руки поверх его, которые держат ящик, и наклоняюсь вперед. Когда между нашими губами остается меньше дыхания, я решаю нанести финальный удар. — Маленький Деклан слишком стеснительный, чтобы поиграть, Papi? — мурлычу низким, соблазнительным голосом, который я никогда не слышала от себя прежде.
Вдруг его глаза вспыхивают, и он отпускает ящик. Я едва успеваю отдернуть ноги, как он с грохотом взрывается об пол между нами, разливая пиво по нашим ногам. И прежде чем я успеваю осознать, что происходит, Деклан бросается на меня.
Глава 20
ДЕКЛАН
Все мысли и последние крохи самоконтроля разлетаются вдребезги вместе с ящиком бутылок, который падает на пол. Еще до того, как взорвавшееся пиво успевает расплескаться, я уже на ней. Нет ни единого шанса остановить то, что происходит дальше, — мои руки тянутся к ней в отчаянии.
Ее дыхание сбивается в груди, когда я пинаю разломанный ящик, слишком сильно, так что он с грохотом врезается в стену. Я вплотную подхожу к ней, прижимая свое тело к ее, одна рука ложится на ее хрупкую шею, другая погружается в идеально уложенные волосы. В тот момент, когда мои руки касаются ее горячей кожи, я вспыхиваю от ярости, кипящей внутри меня.
— Единственная проблема у меня с тобой, Мелкая, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы, глядя на нее сверху вниз, ее темные глаза широко раскрыты от страха. Ее руки инстинктивно хватаются за мои запястья, но она не пытается меня оттолкнуть. Ноздри раздуваются с каждым паническим вдохом, когда она встречает мой хмурый взгляд.
— И что же я сделала на этот раз, чтобы стать твоей проблемой, Деклан? — Она пытается казаться сильной, будто мои действия на нее никак не влияют. Но я-то знаю правду. Я вижу это по тому, как ее соски напрягаются под этим чертовым белым платьем, которое превращает ее в олицетворение греха под маской святости. И я хочу только одного — измарать ее чистоту своей темной душой.
Я чувствую, как она сжимает бедра, пытаясь подавить боль, что поднимается в ее мокрой киске. Я знаю, что она хочет этого так же сильно, как и я. И мне до чертиков надоело притворяться, что я этого не хочу.
Я сжимаю ее волосы еще сильнее, пока уголки ее глаз не дергаются от боли. Наклоняюсь ближе, обнажая зубы в хищной усмешке. Она снова проводит языком по своим пухлым красным губам, и мой член дергается за молнией. Я приближаюсь настолько, что наши губы почти касаются, и шепчу, глядя в ее темные глаза.
— Все, что ты делаешь, — проблема, Софи, — на звуке ее имени ее глаза вспыхивают, а затем становятся затуманенными от желания. Я касаюсь своим лбом ее, плотно зажмуриваюсь и продолжаю:
— Ты постоянно рядом, даже когда тебя тут быть не должно. Игнорировать тебя невозможно, — бормочу я, открывая глаза и снова встречая ее взгляд. — Ты говоришь со мной так, будто не боишься, — рычу, резко проведя языком по ее губам. Когда она открывает рот в шоке, я сжимаю ее шею крепче, почти перекрывая ей дыхание.
Наклоняюсь ниже к ее шее.
— И этот чертов запах... он остается повсюду, — рычу сквозь стиснутые зубы. — От тебя невозможно избавиться. — Я не могу сдержать стон, который вырывается из груди, когда глубоко вдыхаю ее пьянящий аромат. Я резко отпускаю ее шею и провожу рукой вниз, пока пальцы не касаются верха ее платья с глубоким вырезом. Мой взгляд следует за ними, когда они скользят по белоснежной ткани, лежащей на ее груди. Ее дыхание сбивается на короткие, быстрые выдохи, от чего ее грудь приподнимается и чуть вываливается из платья, заставляя меня сглотнуть.
Я снова ловлю ее взгляд, безмолвно бросая вызов, когда медленно стягиваю мягкую ткань, пока тонкая лямка не соскальзывает с ее плеча. Трепет пробегает по ее телу, когда платье собирается и сползает, открывая одну сочную грудь. Я держу ее за волосы, а свободным пальцем провожу по ее напряженному соску. Ее пульс бьется неровно в шее, будто умоляет меня втянуть ее нежную плоть зубами.
— Как ты меня чертовски дразнишь в этом платье, — говорю я, играя с мягкой тканью между пальцами. Та самая ткань, которую я хотел сорвать с нее с того момента, как вошел в бар и увидел ее. Я даже раздавил стакан в руках, представляя, что это платье валяется на чужом полу. Одна только мысль о ее лодыжках, обернутых вокруг чьей-то шеи, разожгла во мне пламя. Даже сейчас, когда она в моих руках, ярость снова поднимается в животе при мысли о том, что Джоэл мог быть тем, кто окружен ее сладким ароматом.