Правда в том, что…Я еще далеко не закончил. Мне придется работать день и ночь и пропустить некоторые занятия, чтобы закончить фигуру. Я не возражаю пропускать занятия, пока об этом не узнает Роберт, но настоящая проблема в том, что в процессе я потерял свое видение и мотивацию. У меня появилась идея для резьбы, я набросал ее, начал придавать форму дереву, и теперь я ненавижу то, во что это превращается.
Странно, как ты веришь, что решил проблему, полностью устранив причину, только для того, чтобы она преследовала тебя в твоем творчестве. В этом моя проблема. Лица, образы, воспоминания проявляются в зернах идеи, и конечным результатом являются скульптуры, представляющие каждое тревожащее воспоминание.
Змея в библиотеке садоводства, которую так любит Шарлотта, символизирует день, когда Роберт спас меня от моего отчима. Тот отхлестал меня так сильно, что я рухнул на пол, не смог стоять и пролежа на холодном твердом полу, как мне показалось, несколько часов. Я помню, как пополз в ванную, чтобы отлить, но не смог добраться туда вовремя и описался.
Мне было десять.
Скульптура змеи хранит боль, страх и выражение лица Роберта, когда он вошел в мою спальню и увидел меня лежащим на животе в футболке, испачканным засохшей кровью.
В тот день Роберт отвез меня к себе домой и сражался, как лев с черной гривой, чтобы уберечь меня от беды. Это означало, что я никогда больше не вернусь в дом моей мамы, и я смирился с этим.
С самого раннего возраста мальчики всегда прикрывали мою спину, всегда докладывая Роберту, когда мой отчим бил меня.
Скульптура в художественной галерее представляет случай, когда Даз и Ройс встали между мной и моим отчимом. Нам с Дазом тогда было всего 8 лет, а Ройсу - 9, и это было после соревнований по плаванию, где я занял третье место. Мой отчим даже не мог дождаться, пока мы вернемся домой, прежде чем начал меня пороть. Вместо этого он дал волю своей ярости в фургоне, все еще стоявшем на стоянке. Чего он не знал, так это того, что парни направлялись к фургону, чтобы занести мое полотенце, которое я по неосторожности оставил у бортика бассейна.
Они услышали мой плач и открыли заднюю часть фургона, чтобы обнаружить, что он выбивает из меня все дерьмо. Парни встали у него на пути, потому что знали, что он не посмеет поднять руку на них, сыновей Роберта.
Но это другая жизнь мальчика, который вырос со шрамами на спине и на сердце. Я едва знаю его, этого мальчика, но нахождение в компании Шарлотты, девушки, которая открыто носит свои шрамы, пробуждает что-то глубоко внутри. Когда я смотрю на нее, я вижу его, этого 8-летнего мальчика. Но она лучше и сильнее, чем я когда-либо мог бы быть.
Я сажусь в свой темно-фиолетовый "Понтиак" и уезжаю, решив совершить долгую поездку за город, чтобы проветрить голову. Да, у меня есть обязанности, чертова скульптура для фойе, занятия и поручения, но никто не будет скучать по мне в течение нескольких часов.
9
Ройс
— Какого хрена? – Я плююсь, когда она открывает дверь в свою комнату в общежитии, немного ошеломленная мной.
— Чего ты хочешь? – Шарлотта шипит, бросая на меня свой самый мрачный взгляд.
Я бросаю взгляд в конец коридора, где пара обитателей Кэм-Холла задерживаются, ожидая, когда я уделю им немного внимания. Я думаю, я должен быть добр к ним, учитывая, что они были нашими надежными "кротами" в течение последних нескольких недель.
— Привет, – говорю я им, прежде чем обратиться к своей сводной сестре, – Могу я поговорить с тобой наедине?
Эти небесно-голубые глаза расширяются, и она открывает дверь шире, чтобы я мог войти в ее тесную комнату, которая пахнет ею. Это неплохой запах, на самом деле это приятный цветочный аромат ванили, который бы сильно возбудил меня, будь она совершенно другим человеком.
— Все в порядке? – спрашивает она, приземляясь на кровать и слегка морщась.
— Да, хорошо, но ах…Я не знал, что твое лицо было настолько изуродовано, – прямо заявляю я.
Не буду врать, это гребаная катастрофа. Кожа вокруг ее левого глаза почернела и распухла, а по всем щекам - черно-синие кровоподтеки. Ее нос тоже выглядит немного опухшим, а нижняя губа треснута. Шрам на ее левой щеке стал менее заметным, и очевидно, что ей больно, даже несмотря на то, что она как упрямый мул пытается скрыть это. Больше всего меня удивляет шевеление внизу живота при виде нанесенного ущерба. Реальность бьет сильно, и мне это не нравится.
— Ты был там в воскресенье, – она кусается, как будто я потерял одну или три мозговые клетки.
— Я не присматривался так внимательно, кроме того, ты провела большую часть воскресного вечера с головой в ведре, – огрызаюсь я, поскольку таково настроение момента.
— Синяки появились на следующий день, – вздыхает она. — И я даю тебе три минуты, чтобы объяснить, почему ты здесь.
— Ты даешь мне три минуты, – я в ужасе указываю на свою грудь на случай, если она перепутала меня с кем-то другим.
— Я здесь больше никого не вижу. И осталось две с половиной минуты.
Раздражение сотрясает мой мозг.
— За все, что ты здесь видишь, я заплатил, и это то время, которое ты мне даешь?
— Ты хочешь медаль? Или, может быть, немного сочувствия? – заявляет она, потирая большой и указательный пальцы вместе, имитируя игру на крошечной скрипке. — Две минуты.
— В эту субботу, – начинаю я, совершенно не уверенный, хорошая ли это идея. Нет, это определенно не хорошая идея, но я не хочу брать цыпочку из Хартфорда, и я уже сказал Роберту, что пригласил Шарлотту. По крайней мере, учитывая предстоящую передо мной неразбериху, я могу подвезти ее в конце вечера, не настаивая на том, чтобы попросить ее номер.
— Да?
— Я заеду за тобой в 6 вечера. У тебя есть вечернее платье? – Спрашиваю я, окидывая ее оценивающим взглядом. На ней узкие синие джинсы и плотно облегающая фиолетовая футболка, которая задирается на спину, обнажая дюйм кожи и намекает на ее ягодичную щель. Без сомнения, у нее рост 5 дюймов от шеи и ниже. От шеи и выше - это совсем другая история, и я говорю не только о ее внешности и сумасшедших волосах.
— О чем ты говоришь?
— Мне нужно пойти на предсезонный ужин ”AU Tigers", и я не хочу брать, ну, ты знаешь, обычную девушку.
— Обычную девушку?
— Да, я не хочу никаких обязательств.
— Нет.
— А? Ты только что сканета ”нет"?
— Ах, да.
— Это был не вопрос, – выпаливаю я в ответ.
— Прошу прощения?
— Это был не вопрос, это было требование, которого ты должна придерживаться, – уточняю я.
— Отвали, – визжит она. — И три минуты истекли.