— Я заеду за тобой в 6 вечера субботы, и если ты не будешь здесь в официальном платье и этом, – указываю пальцем на ее растерянное лицо, – намазанном косметикой, тогда я передам наши «пропавшие» винтовки полиции с твоими отпечатками пальцев на них.
— О, как я могу забыть мужчину в лесу? – саркастически рычит она, и меня подмывает спросить ее о фотографиях Лейна, которые она рассматривала перед тем, как ее ударили по голове.
— Я рад, что мы пришли к взаимопониманию, – спокойно говорю я.
— Ха, – ворчит она мне, вызывающе скрещивая руки на груди, только для того, чтобы съежиться, когда ее пронзает боль, а меня охватывает волна сострадания.
Победа в этом споре приносит мало удовлетворения. Победа - это все для меня, но эта победа кажется пустой, потому что это было слишком легко.
— Хочешь мне что-нибудь сказать? – Я угрожаю.
— Нет, – отвечает она, ее ноздри раздуваются от гнева.
— Хорошо, – говорю я категорично, открывая дверь, чтобы уйти.
— Не волнуйся, я найду хороший костюм, – укусила она, и я замер.
— Костюм? Ладно, вставай, – приказываю я ей.
— Нет.
— Вставай, мы идем по магазинам. Я покупаю тебе новое платье.
— Нет, спасибо. Я лучше обернусь старой занавеской или пластиковой прокладкой для мусорного ведра.
— Шарлотта, перестань, – заявляю я напористым тоном, напоминающим мне моего отца. Я все время вижу себя в нем. По большей части это не так уж плохо, при условии, что меня не постигнет та же участь. — Шевелись.
Неохотно она встает, берет свою сумку и следует за мной в коридор, где запирает дверь и трижды проверяет ее.
— Я не получу удовольствия, – утверждает она.
— Получать удовольствие не входит в условия сделки, – парирую я.
— Я также не буду разговаривать с тобой весь вечер, – добавляет она.
— Честно говоря, ты бы оказала мне услугу. Это просто быть рядом со мной - все, чего я хочу. Разговоры не обязательны, особенно твоя непрекращающаяся болтовня.
— Ты когда-нибудь слышал, чтобы я без умолку болтала? – спрашивает она, когда мы спускаемся по лестнице на первый этаж. — Непрерывная болтовня - не мой конек.
— Я тебя не слышу, – рычу я, и она с отвращением фыркает, и по какой-то неизвестной причине я ловлю себя на том, что улыбаюсь.
Всю дорогу до торгового центра в центре Аддингтона она хранила молчание, сосредоточив свою ненависть ко мне на виде за пассажирским окном. Был момент, когда она прикусила нижнюю губу, и я почувствовал, что слегка возбужден, хотя и не настолько, чтобы что-то с этим поделать.
Как только мы выбираемся из моего внедорожника, ее голова наклоняется вперед, и все эти волосы падают ей на лицо, чтобы скрыть синяки. Снова просыпается сочувствие, и я задаюсь вопросом, не становлюсь ли я немного мягкотелым.
Ее голова остается слегка опущенной под завесой волос морковного цвета, когда она шагает впереди меня по торговому центру. Нас разделяет примерно четыре фута, и очевидно, что она не хочет, чтобы люди думали, что мы вместе. Странно, но это чертовски раздражает меня. Телки из кожи вон лезут, чтобы трахнуться со мной, не говоря уже о настоящем свидании в хорошем ресторане. И все же, эта неудачница, покрытая шрамами телка с пышными волосами, обращается со мной так, как будто я ничего не стою. Трахни ее.
А еще есть ее задница. Двигается в этих гребаных джинсах в обтяжку. Регулярный режим бега и кикбоксинга придал ягодицам скульптурные формы.
Она поворачивается всем телом, чтобы обратиться ко мне, ловя меня на том, что я разглядываю ее. Очень жаль. Она не смогла бы заплатить мне за то, чтобы я приблизился к этой дрянной заднице, губам и сиськам из трейлера. Кроме того, она моя сводная сестра, черт возьми.
— Что? – Я огрызаюсь на нее.
— В какой магазин? – огрызается она на меня.
Да пошла она нахуй, что так разговаривает со мной на людях. Боже, я все равно едва заметил, сколько людей было вокруг, и да, здесь полно цыпочек в маленьких шортиках и обтягивающих футболках. Они любят лето, видимо.
— Я не знаю. Вон тот, – я указываю на первый магазин, который вижу, с платьями в витрине.
Она морщит лицо.
— Ральф Лорен?
— Да, и что?
— Это дорого.
— А ты как думала? Просто найди то, что тебе нравится, и покажи мне цену. И поторопись, у меня нет всего дня впереди, – рычу я, направляясь в отдел мужской одежды.
— Привет, Ройс, – звонит какая-то цыпочка, и я бормочу ответ, даже не глядя на нее. Есть причина, по которой у меня репутация ублюдка, это потому, что я им являюсь. Ублюдок такой, какой он есть, особенно в футбольный сезон, когда мое терпение падает до размеров песчинки.
Я начинаю присматриваться к некоторым свитшотам и джинсам, просто чтобы заполнить время, хотя мне ничего не нужно. Ее голос на расстоянии заставляет мои уши навостриться, в основном потому, что это жизнерадостный, счастливый тон - полная противоположность тому, когда она разговаривает со мной.
Любопытство тянет меня ближе посмотреть, с кем она разговаривает, и когда я замечаю блондина с короткой стрижкой, я останавливаюсь, чтобы посмотреть издалека. Это Нейт Киллиан, товарищ Даза по команде и приятель, который уже некоторое время пытается залезть в трусики Шарлотты. Парни были взбешены тем, что она собиралась с ним на свидание, и попросили меня помочь вмешаться. На самом деле мне было немного жаль ее в тот вечер, но правила есть правила. Мы сказали “никаких свиданий”, и она не подчинилась. В результате сейчас она трахается с моим младшим братом и кузеном, что, вероятно, в любом случае стало их эндшпилем. Итак, я думаю, вы могли бы объявить выигрыш по умолчанию.
Язык тела парня немного напряженный, а его глаза постоянно бегают по сторонам, как будто ожидая, что кто-то наблюдает за ним. Это быстрый разговор, и я выяснил, что он встречается с той цыпочкой Надей, которая лизала яйца Аарону Леру. Черт возьми, они могут обладать друг другом.
Нейт подходит к прилавку с черной рубашкой на пуговицах в руке, когда Шарлотта подходит ко мне, держа три платья на вешалках.
— Надеюсь, ты не думаешь о том, чтобы сделать какую-нибудь глупость? – Спрашиваю я ее, указывая подбородком на Нейта.
— Нет, – шипит она, слегка изгибая верхнюю губу.
— Хорошо. – Она издает измученный стон и поднимает платья. — На что я, по-твоему, должен смотреть?
— Которое? – рявкает она немного громче, чем, вероятно, намеревалась, привлекая внимание ближайших покупателей.
— Мне все равно, – рявкаю я в ответ. — Ты их примерила?
— Я не могу утруждать себя тем, чтобы примерять их все, – бросает она мне, – так что выбери что-нибудь одно.
Окидывая их взглядом, я выбираю темно-синее, просто потому, что два других платья черные, и я не думаю, что ее бледная, веснушчатая кожа выглядела бы в них так хорошо. Не то чтобы я был экспертом в этих вещах, на самом деле, я бы скорее окунул голову в ведро с дерьмом летучих мышей, чем сделал это.