— Что ты делаешь? – Я кусаюсь. — Ты испортишь эту гребаную сцену для копов.
— Остынь, чувак. Они уже осмотрели место на предмет отпечатков пальцев.
Отказываясь выходить за пределы оцепления, я складываю руки на груди в попытке скрыть, насколько я зол на этого парня. Да, конечно, я понимаю, что ему не нравится Шарлотта, как нам с Дазом, но он мог бы, блядь, хотя бы спросить, все ли с ней в порядке. В конце концов, она его гребаная маленькая сводная сестра.
Затем сцена передо мной сильно поражает меня. Здесь кто-то причинил ей боль. Это место, где мертвец решил вломиться в дом Хантсмана и напал на мою девушку. Моя девушка? У меня перехватывает дыхание, и во второй раз за десять минут мне приходится воспользоваться моментом, чтобы разобраться со своим дерьмом.
Стол и офисное кресло перевернуты, а полка с папками с материалами Ди была сброшена на пол. Но это не то, что интересует Ройса. Используя свою футболку, чтобы не оставить отпечатков пальцев, он осторожно поднимает ноутбук, который лежал на полу среди обломков, и пинком поднимает стул, чтобы поставить его.
— Диантус сказала Роберту, что ноутбук был все еще включен, когда она нашла ее...
Я вмешался:
— Чувак, ты мог бы хотя бы быть вежливым и произнести ее гребаное имя.
Ройс стонет.
— Перестань вести себя как неудачник, – таков его ответ.
— Произнеси ее имя, – отвечаю я.
— Прекрасно. Шарлотта. Вот... сказал это. Боже, черт возьми, чувак. У тебя в заднице стержень или что-то в этом роде?
— На случай, если ты не заметил, ее чуть не убили, мать твою.
— Хорошо. Успокойся, черт возьми. Как я уже говорил, Ди сказала Роберту, что в тот момент, когда на Шарлотту напали, она, должно быть, смотрела на фотографии этого подонка. – Он касается клавиши локтем, изображение появляется на экране, и я сразу знаю, что это. Мои старые соревнования по плаванию.
— Хм. Интересно, – хмыкаю я.
— Она не глупа, – заявляет он, – и она не единственная проблема, не так ли? Кто бы ни вломился, он, возможно, видел снимки, не говоря уже о том, что инспектор задает вопросы относительно того, почему Шарлотта обыскивала твои старые фото в купальнике.
— Рыжая не будет проблемой, – заявляю я.
— Что? – шипит он. — У тебя теперь есть прозвища? И что заставляет тебя думать, что она не проболтается полиции. Откуда ты знаешь, что она им еще не сказала?
— Потому что она этого не сделает, – говорю я наверняка, качая головой.
— Как ты можешь быть так уверен? – спрашивает он.
— Потому что я ее знаю, – отвечаю я уверенно.
— Блядь, ты знаешь. Она была в Аддингтоне всего пять гребаных секунд, – рычит Ройс.
— Нет, я имею в виду…Я знаю ее, – утверждаю я.
Ройс хмурится, напоминая мне нашего отца.
— И что это значит?
— Это означает, что то, что случилось со мной, случилось и с ней, и это похоже на кодекс молчания, слишком строгий, чтобы его нарушать, – уверяю я его. — Она может испортить нам жизнь, но она не донесет в полицию, я могу это гарантировать. Кроме того, мы все еще держим ее под контролем после инцидента в лесу.
— Значит, тебя не волнует, что у нее есть данные на этого подонка? – Ройс спорит.
— Нет.
Он опускает ноутбук обратно на пол и вздыхает.
— Я предполагаю, что есть вероятность, что она не соединила точки, – говорит он, перелезая обратно через полицейскую ленту.
Я усмехаюсь.
— Нет, она определенно знает. На самом деле…Я готов поставить на это свою жизнь.
Когда я возвращаюсь в гостиную, по лестнице спускается Роберт.
— Как Диантус? – Я спрашиваю его.
— Потрясенная, отдыхающая в постели. Я собираюсь поговорить с охраной прямо сейчас, чтобы выяснить, где они оступились. – Он бросает взгляд в сторону гостиной. — Шарлотте, возможно, придется провести здесь еще несколько дней, чтобы прийти в себя, прежде чем вернуться в кампус.
— Да, почему-то я не думаю, что она захочет, – говорю я ему.
— Что ж, возможно, я спрошу доктора, прежде чем мы ее отпустим. – Он опускается на пол, так что наши глаза оказываются на одном уровне, и он сверлит меня взглядом. Классическое молчаливое предупреждение от Роберта мне, но я не уверен, о чем он меня предупреждает. Его убийственные взгляды однажды заставили меня обосраться, когда я был моложе, а сейчас они едва заметны.
— Ты проверил свою комнату, не украли ли что-нибудь? – спрашивает меня Роберт, направляясь к входной двери.
— Я сделаю это позже, – отвечаю я. В моей комнате нет ничего, что стоило бы украсть, так в чем смысл. — Я просто хочу сначала проверить, как Шарлотта.
— Сделай это как можно скорее, пока полиция не уехала, – используя этот тон.
— Прекрасно, – отвечаю я и продолжаю идти к девушке, которая украла мои чувства.
Ее голова покоится на коленях Даза, когда он гладит ее великолепные волосы, но ее ледяной голубой взгляд прикован ко мне, когда я придвигаюсь ближе.
Как он это делает? Как Дазу удается очаровать даже такую дикую кошку, как Шарлотта? Это было всего несколько мгновений назад, когда она злобно шипела на все, что двигалось.
— Как у тебя дела, детка? – Тихо спрашиваю я, присаживаясь, чтобы поближе рассмотреть ее покрытое синяками лицо. Они сказали нам, что у нее был разбит нос, и медик хорошо поработал, чтобы привести ее в порядок, но брызги крови остались по всей ее светло-розовой футболке в качестве напоминания. Завтра все будет чертовски болеть, особенно этот синяк под глазом, до краев наполненный кровью.
Наступает момент безмятежности, когда она умиротворена и прекрасна, прежде чем появляется крутая девчонка и хмуро смотрит на меня.
— Я ненавижу тебя.
— Почему ты вымещаешь это на мне? – Спрашиваю я, стараясь не принимать это на свой счет, потому что она не кусается на Даза.
— Потому что ты оставил меня одну в этом доме с моей матерью, – рычит она.
— Значит, ты больше злишься из-за того, что я ушел на охоту, чем из-за того, что на тебя напали, – смеюсь я.
— Нет, я тоже злюсь из-за этого. Я злюсь из-за всего. – Она издает негромкий рычащий звук в задней части горла, что скорее мило, чем свирепо. — Почему я не взяла с собой свой нож? Я имею в виду... в этом доме практически водятся привидения, и все же я хожу безоружная.
— С привидениями? – С любопытством спрашивает Даз, поглаживая ее длинные рыжие волосы. — Правда? Я не заметил.
— Глаза оленя и буйвола следуют за мной, куда бы я ни пошла, клянусь, – заявляет она.
Даз фыркает.
— Ты смотрела слишком много фильмов ужасов, Чар.
— Ты говоришь о ноже, который я тебе сделал? – Спрашиваю я, и на лице Даза появляется ухмылка.
Она кивает, и мое сердце поет.
— Ты никогда не делал мне нож, – шутит Даз. — А я твой брат, чувак. Что это дает?
— Ты же знаешь, что Шарлотте нужно чем-то защититься, когда она на пробежке, – возражаю я, только чтобы Даз расхохотался.