— Нет. Я бы тоже отменила с ним. Моя точка зрения в том... –Как мне сказать это, чтобы не показаться законченной неудачницей? — Я хочу сказать... вы трое вынудили меня остаться здесь, и я даже в самых смелых мечтах не думала, что когда-нибудь буду заботиться о вас. На самом деле, я так сильно ненавидела вас с самого начала. Очевидно, я исключаю твоего старшего брата, потому что он такой придурок и навсегда останется высшим придурком. Но в любом случае, он сказал, что в ваших комнатах был разгром, и я сразу же забеспокоилась о вас. И я подумала: ”Боже, Чар, ты совсем спятила, если тебе не насрать на них. И все вот же мы здесь.
Даз хихикает, и наконец-то я вижу эту улыбку с ямочками на щеках, от которой опускаются трусики.
— Итак, я предполагаю, что вчера вечером у тебя не было хорошего свидания за ужином?
Морщусь:
— Это было худшее свидание. Больше никогда не пойду с ним. Почему он такой ужасный? – Даз открывает рот, чтобы заговорить, когда я прерываю его. — На самом деле, не отвечай на это, потому что меня не волнует, в чем его проблема.
— Ха, – хмыкает он. — Ройс вернулся домой только после часа дня, и он пришел домой один, так что, возможно, ты выполнила свою задачу.
— Я была с ним только на ужине, потом он отвез меня домой, а сам пошел в паб Даво со своими товарищами по команде, так что ты не можешь приписать мне то, что я согрела ему сиденье. В любом случае, я не хочу говорить о...
— Можешь говорить потише? – рявкает Ройс, как обычно. Должно быть, у него звенело в ушах.
— Говоря о дьяволе… – Я поворачиваюсь, чтобы зашипеть на него, и замираю при виде гладкой обнаженной кожи, обтягивающих серых боксерских шорт на его бедрах, легкого покрова волос от пупка вниз, большой выпуклости спереди. Прикрой глаза, прикрой глаза. Все еще мудак, как бы хорошо он ни выглядел.
— Я пытаюсь уснуть, – добавляет он голосом сварливого старика.
— Ну, ты же не можешь спать стоя, не так ли? – Я кусаюсь.
Он хмуро смотрит на меня.
— Что? В твоих словах столько же смысла, сколько в бобре, накачанном метамфетамином. Говори потише.
— Бобер? Смотри, кто несет чушь, старый ворчун.
Открывается и закрывается дверь в другом конце коридора, и я замечаю женщину в красивом платье и предполагаю, что она вышла из его комнаты. Даз ошибался, он действительно привел кого-то домой. Не то чтобы меня это волновало.
Он бросает на меня последний убийственный взгляд, прежде чем повернуться спиной, чтобы уйти, и я ловлю себя на том, что смотрю, в какую спальню он заходит. Он подходит к комнате, соседней с той, из которой вышла девушка, и как раз в тот момент, когда он собирается зайти внутрь, он оглядывается на меня, и я застаю его за подглядыванием. Мои щеки горят, как обычно, потому что это мои несчастные гены, и я быстро отступаю вглубь комнаты Даза.
— Я думаю, ты ему нравишься, – говорит Даз, и я фыркаю от смеха, предполагая, что он шутит.
— Итак, с Лейни все в порядке после вчерашнего? Я надеялась застать его, а его нет в его комнате. Вчера утром он сказал мне, чтобы я держалась от него подальше, но я предположила, что это было минутным помрачением рассудка.
— Некоторое время назад он ушел, чтобы забрать свою машину у Даво, где оставил ее, потому что был слишком пьян, чтобы ехать домой.
— Хорошо. Итак, я хотела спросить, не хочешь ли ты сейчас заниматься? – С надеждой спрашиваю я его.
Странно, но я чувствую себя немного потерянной с тех пор, как вернулась из дома Хантсменов. Я не могу этого объяснить, я просто не могу расслабиться, и люди относятся ко мне по-другому, не так, как эти ребята. Думаю, это еще одна причина, почему я здесь. Кроме того, Надя проводит много свободного времени с Нейтом, а Джейк и Себ усилили свои тренировки для выступлений, и что ж, давайте посмотрим правде в глаза, я для всех третий лишний.
Его брови взлетают вверх под темно-русой челкой, зеленые глаза озорно искрятся.
— Все еще придерживаешься соглашения ”один абзац за один поцелуй"?
— Эти губы, – уточняю я, указывая на свой рот.
— Ты этого не говорила. Ты сказала, я цитирую: ‘За каждый абзац, который я прочитаю правильно, я получаю поцелуй’. Ты не обрисовала в общих чертах, где должен быть этот поцелуй.
— Я сейчас обрисовываю это в общих чертах, и я имею в виду эти губы на моем лице.
— Слишком поздно отступать. Тебе следовало подумать об этом, когда ты заключала сделку в первую очередь. – Это возвышающееся тело делает шаг ко мне, и мой клитор начинает пульсировать. — Кроме того, – добавляет он, снимая сумку с моего плеча, – я хочу заставить тебя кричать, когда я провожу языком по твоей киске.
— Фальшивый крик, ты имеешь в виду, – издеваюсь я, подавляя желание, разрушающее мое тело.
— Нет. Настоящий крик. – Он бросает мою сумку на пол и прижимается своим телом 6 футов 4 дюйма к моему, вынуждая меня отступать назад, пока моя спина не упирается в стену. Жар, исходящий от его тела, почти удушающий, но мои трусики промокли, и мою кожу покалывает от возбуждения.
— Я не принимала душ, – вру я, – поэтому моя киска грязная.
— Хорошо. Чем грязнее, тем лучше, – отвечает он, упираясь руками в стену, заключая меня в клетку своими длинными сильными руками.
— Это отвратительно.
— Я отвратителен, – выдыхает он, его губы всего в дюйме от моего рта, эти глаза скользят по моему лицу под его очками. — Итак, какой абзац ты хотела бы, чтобы я прочитал первым?
— Очевидно, этот абзац есть в книге.
Он колеблется, прежде чем отойти, и я выдыхаю, понимая, что все это время задерживала дыхание. Прежде чем взять мою сумку, он протягивает свою длинную руку и захлопывает дверь своей спальни, бросая на меня при этом короткий взгляд, и мое сердце колотится о грудную клетку. Я заперта в его комнате.
— Номер страницы? – требует он, вынимая книгу из моей сумки и открывая ее.
— Сто пятьдесят три. Итак, кто сделал это с твоей комнатой?
— Долбоебы Леру, – отвечает он, прислоняясь к оконной раме с открытой книгой в руках. — И не пытайся отвлечь меня разговорами об этом дерьме. Это учебное время, помни.
Он опускает свою головку и хмурится, пролистывая страницы до ста пятидесяти трех. Солнечный свет, проникающий через окно, улавливает золотистый оттенок в его волосах, украшая их ореолом, который танцует от дуновения ветерка.
Улыбка растягивает мои губы ни по какой другой причине, кроме того факта, что я там, где хочу быть. С Далзеллом Хантсменом в его спальне. Он поднимает глаза под очками, замечает, что я улыбаюсь, и одаривает меня ухмылкой «мечты» с ямочками на щеках в ответ. Застенчиво я опускаю глаза и прикрываю улыбку рукой.
— Какой параграф? – мягко спрашивает он.
— Третий.
Намеренно громко прочищая горло, он начинает читать, но спотыкается на втором слове. Прижимаясь к нему, я смотрю на слово и мягко поправляю его без осуждения. Я знаю, что для Даза это нелегко, особенно потому, что он гордый человек. Он снова запинается на четвертом слове и напрягает свои широкие плечи.