— Д-да, – заикается она.
— Черт возьми, если я знаю. Я даже не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты такой чертовски грубый, Ройс, – кричу я ему.
— Грубый? Я груб с людьми, которые надели на тебя наручники и заперли в шкафу?
— Это не причина, по которой ты груб, это потому, что ты мудак.
— Не хотела бы ты вернуться в шкаф, Шарлотта, потому что это можно устроить?
— Нет, не знаю.
— Правильно, – он делает паузу, чтобы осмотреть аудиторию шпионов, — отвалите, – кричит он им, и "отвалите" - это именно то, что они делают. Я только что сделала новое открытие… Ройс Хантсмен - средство от мух для человека.
— Серьезно, – выдыхаю я в ужасе.
— Лейн вернулся, – говорит он себе под нос.
— Боже мой, – вздыхаю я с облегчением. — С ним все в порядке?
— Похоже, но с этим парнем трудно сказать, – заявляет он, открывая ящики моего комода. — У тебя где-нибудь есть сумка?
— У меня под кроватью. Где он?
— В мастерской заканчивает работу над той гигантской куклой. Он не в лучшей форме, поэтому я предлагаю тебе дать ему немного подышать свежим воздухом.
— Хорошо. Даз ранее говорил, что Лейн носит табличку «Не беспокоить» на лбу, когда работает над проектом, но он не был сегодня слишком сердитым, пока не получил известие о полиции. Эм, так он сказал то, о чем его спрашивала полиция?
— То же, что они просили нас, – нетерпеливо говорит он, вытаскивая мою сумку из-под кровати и ставя ее на матрас.
Боже, это все равно что общаться с этими людьми.
— И как?
Он пренебрежительно машет на меня рукой.
— Не беспокойся об этом. Пока они не захотят поговорить с тобой, мы разъясним, что нужно говорить.
— У меня уже есть моя история, – сообщаю я ему.
Он открывает мой верхний ящик и обнаруживает кучу простого и практичного нижнего белья и термокостюмов.
— И?
— Если ты разблокируешь эти наручники, я смогу сама упаковать сумку?
— Какова твоя история? – он утверждает тем же стальным тоном.
— Ничего не видела. Осталась в Аддингтоне, чтобы быть рядом с мамой.
— Хорошо. – Он смотрит вниз на мои трусики. — Какие?
— Ты не трогаешь мое нижнее белье, – кусаю я его.
— Они грязные?
— Нет.
— Отлично, – говорит он, и его большие руки грубо швыряют их в пакет, за ними следует все содержимое следующего ящика.
— Где я собираюсь остановиться?
— В Доме шерифа, – говорит он.
— Да, но там будет моя собственная комната?
Он морщит лицо.
— Нет, ты остановишься у Даза. Это всего на пару дней, пока полиция Гарфилда не уберется восвояси в свой город.
Думаю, я справлюсь с тем, чтобы быть с Дазом, потому что он хорошо ко мне относится. Но отсутствие контроля над тем, что я делаю, и то, кого я не впускаю в комнату, беспокоит меня.
— Это всего на пару дней, – повторяет он.
— Неважно, – стону я и вздыхаю, чувствуя, как на меня наваливается тяжесть усталости.
— И я уверен, что мы скоро найдем ключ, – говорит он, подавляя улыбку.
— Прошу прощения?
— Для наручников.
— Ты, блядь, серьезно?
— Лейн его куда-то положил.
— Я думала, ключ у шпионов.
— К сожалению, нет. – Он кладет мой ноутбук, книги и другие учебные материалы в мою сумку и застегивает ее, в то время как я мысленно замышляю его убийство.
— Пошли, – говорит он и выходит с моей сумкой через плечо, я неохотно следую за ним. Мне даже не нужно видеть его лицо, чтобы знать, что он ухмыляется, чертов придурок века.
26
Даз
— Почему она в наручниках? – Спрашиваю я Ройса, когда он возвращается к шерифам с Веснушкой в наручниках.
— Лейн потерял ключ, – говорит мне Ройс с ухмылкой на лице.
— Нет, он этого не делал. Он отдал его тебе.
Веснушка поворачивает свою сердитую рыжую голову и пронзает Ройса ненавидящим взглядом. Ройс бросает ее сумку на пол, похлопывает себя по карманам и притворно удивленно хмыкает, когда находит ключ.
— У тебя он был все это время, – шипит на него Веснушка.
— Успокойся, – ровным голосом говорит он, наслаждаясь каждой секундой этого. Чувак чертовски жесток к женщинам, но я подумал, что он мог бы быть немного более сострадательным к нашей собственной гребаной сводной сестре. — Вот ключ, – показывает его ей, чтобы она увидела.
— Ты такой ублюдок, Ройс, – рычит она.
— Или, может быть, я не открою их, – предупреждает он. — Скажи «пожалуйста».
— Отвали, – рычит она на него, сильно ударяя его по голени, что только заставляет чувака смеяться.
— Братан, в последнее время она прошла через гребаный ад. Перестань быть киской, – ругаю я его.
Он стоит вплотную к ней, медленно расстегивая наручники, и именно в этот момент я замечаю что-то в его манерах. Может быть, парень относится к ней с теплотой. В конце концов, это он вызвался забрать ее из Кэм-Холла.
Его ноздри раздуваются, как будто он вдыхает аромат ее волос, и когда его взгляд падает на меня, наблюдающего за ним, он быстро отстраняется от нее. Гребаный обманщик.
Как только запястья Веснушки освобождаются, она разворачивается и бьет его по руке, и ликование на его лице невозможно отрицать.
— Ты гребаный придурок, – рычит она на него.
— Может быть, мне следовало оставить тебя в шкафу, – говорит он, выходя из комнаты, — с паразитами. Где тебе самое место.
— Отвали, – рычит она на него, приветствуя средним пальцем.
Я жду, пока он уйдет, прежде чем сказать:
— Я определенно думаю, что ты ему нравишься.
— Ха-ха-ха, – издевается Веснушка, очевидно, она думает, что я шучу. — Ты прибрался в своей комнате... немного.
— Нет.
— Ну, ты кое-что переставил. Вроде того. – Она вздыхает, когда ее охватывает уныние, и печально опускает свою хорошенькую головку. — Даз, с полицией и Лейни все в порядке?
Я прикладываю палец к ее розовым губам, чтобы заставить ее замолчать, прежде чем закрыть дверь перед любыми хлопающими ушами.
— Нам задали несколько вопросов об исчезновении отчима Лейни. И ах... – Я делаю паузу, чтобы обдумать свою формулировку и то, как много я должен ей сказать: — они преследовали цель и уперлись в стену.
— Какая была зацепка? – спрашивает она, и рыжие брови хмурятся от беспокойства.
Почему она продолжает задавать вопросы?
— О ком-то, кого пригласили на свадьбу. У него была связь с ней, но этот человек не появился.
Краска отливает от ее щек, и эти сочные губы приоткрываются.
— Он что-то с ней сделал?
— Ах, я не знаю. Это то, что должна выяснить полиция.
Эти голубые глаза бегают по сторонам, пока ее острый ум работает сверхурочно, анализируя то, что я ей только что сказал.
— Но то, что он сделал с Лейни, – она сглатывает, – он делал это с другими детьми?
— Ну, это было мотивацией уничтожить его, если я буду честен.