Я прикусываю губу, когда давление усиливается, и в моем воображении ее ноги раздвинуты, сиськи обнажены, и я засовываю пальцы ей в рот и сильно надавливаю, продолжая трахать ее.
Я больше не могу сдерживаться, давление слишком велико, и я высвобождаюсь, выплескивая свою сперму на сиденье унитаза.
— Черт, – стону я, когда заканчиваю с собой.
Это было чертовски сильное освобождение. Мое сердце колотится о грудную клетку, когда ее лицо исчезает из моего сознания.
— Она даже не настолько великолепна, – бормочу я, убирая свой член. — Едва ли хорошенькая. Полная заноза в заднице.
Высматривая подонков Леру, поскольку я нахожусь на их территории, я перехожу бульвар. Не так давно мы заперли там Уэйлона за то, что он домогался Шарлотты, и я громко смеюсь над воспоминаниями. Она была не слишком довольна этим, но сообщение, которое мы отправляли Леру, было громким и ясным.
Вернувшись к художественной школе, я сажусь в свою машину и выезжаю из кампуса в сторону города, к зданию Роберта. Пока я в городе, я, возможно, куплю новый ноутбук и кое-какие другие принадлежности. В эти выходные у Бо вечеринка, и я заберу Шарлотту, нравится ей это или нет. Эта кислая физиономия делает цыпочек фантастически отталкивающими, так что ни одна цыпочка даже близко не подойдет ко мне, пока она там дуется.
Какого черта я снова о ней думаю?
Помахав секретарше Роберта в приемной, я спускаюсь в его кабинет и стучу в дверь.
— Войдите, – зовет он. Роберт на телефоне, поэтому я стою у окна и смотрю на открывающийся вид. Впервые за несколько недель ожидается дождь, но прямо сейчас все, что я вижу на многие мили вокруг, – это ярко-голубое небо без единого облачка.
— С нетерпением ждешь сезона? – спрашивает он меня, когда кладет трубку.
— Конечно, – честно отвечаю я.
— Вчера я разговаривал с тренером, который сказал, что у ”Медведей" было несколько проблем.
— Да, они потеряли пару игроков из-за травм, – говорю я ему, – что работает в нашу пользу.
— Хорошо, – отвечает он, и разговор замирает. Несколько секунд тишины, прежде чем он говорит: — Электронное письмо.
— Еще одна угроза? – Я спрашиваю его.
Он вздыхает и теребит свой воротник, выглядя неловко.
— Меня послали... Ну, возможно, тебе стоит посмотреть самому. – Его пальцы щелкают по мыши несколько раз, прежде чем он поворачивает экран так, чтобы я мог увидеть.
В электронном письме говорится: Десять миллионов долларов, или это видео будет опубликовано на Pornhub и во всех социальных сетях.
В моей голове мгновенно прокручиваются тысячи сценариев того, что это могло бы быть. Кто-нибудь заснял, как я или Даз трахаемся с кем-то, с кем нам не следует? Это возможно. Но…
— Pornhub? – Я задаюсь вопросом.
— Я предупреждаю тебя, что это очень серьёзно, – добавляет он, и очевидно, что он расстроен, но также ясно, что его опасения не имеют ко мне никакого отношения, иначе он бы кипел от злости.
Я нажимаю на прикрепленное видео и сразу же обнаруживаю раздевающуюся девушку в спальне, и ясно, что она понятия не имеет о наличии камеры.
— Я чувствую себя извращенцем, наблюдая за этим, – заявляю я, потому что она кажется молодой, хотя с этого ракурса я не могу видеть ее лица.
Затем я вижу это. Рыжая. И у меня внезапно пересыхает во рту. Её волосы струятся по ее молочно-костлявой спине.
— Это Шарлотта?
Он кивает.
— Боюсь, что да. Это кадры, снятые со скрытых камер, которые Алан Лонгмайр установил в ее спальне и ванной.
— Черт. – Я удивлен, что гнев поднимается в моем животе. Я думал, что она меня не так уж сильно волнует, или, может быть, настоящая проблема в том, что она член семьи. — Что за пизда.
— Это еще не все. Снимались сотни часов подобных видеороликов, о которых бедная девушка понятия не имела.
— И ты точно знаешь, что это она?
Он кивает.
— К сожалению, да. Если ты понаблюдаешь немного дольше, то увидишь момент, когда она поворачивается лицом к камере. – Мне нужны были доказательства, что это была она, прежде чем идти дальше.
— Сколько ей здесь лет? – Спрашиваю я, морщась, потому что мне это совсем не нравится.
— Ну, она жила под его крышей с тринадцати до шестнадцати лет, так что...
— И тот, кто отправил это, угрожает загрузить её на Pornhub? – Я киплю.
— Очевидно, существует высокий спрос на очень молодых девушек, – отвечает он, и в моем животе поднимается тошнота.
— Это чертовски отвратительно, – выпалил я в гневе. — Кто, черт возьми, эти люди?
— Я могу только догадываться, что у них есть какая-то связь с Аланом Лонгмайром, иначе они не получили бы видеозапись, – заявляет он очевидное, решительно поворачивая экран обратно.
— Кому это нужно?
— Понятия не имею. После его смерти его дом был расчищен и продан, так что, возможно, тогда кто-то нашел камеры и отснятый материал. Конечно, я только предполагаю.
— Значит, Диантус не оставалась в доме?
— Нет. Алан был убит в доме, и Диантус сочла плохим предзнаменованием продолжать там жить.
— Так, может быть, она обнаружила что-то зловещее? Ты говорил с ней об этом?
— Пока нет. Честно говоря, я не уверен, как поднять эту тему. Кстати, она все еще травмирована допросом в полиции , – его голос становится серьезным, когда он упоминает допрос в полиции.
— Они говорили с тобой? – Я осторожно спрашиваю его.
— Да, – его черный пристальный взгляд на мгновение сверлит меня, и я чувствую, что он знает больше, чем показывает. — Я в полном неведении относительно того, как этот мужчина, – все еще после стольких лет он не может произносить его имя, – получил приглашение на свадьбу.
— Очевидно, произошло недоразумение, – я успокаиваю свой голос.
— При условии, что это недоразумение, а не подстава, – говорит он, кивая в сторону компьютера, — связанная с этими электронными письмами. Очевидно, он пропал без вести.
— Так полиция сказала, – пожимаю я плечами. Предположение Роберта, что электронные письма и исчезновение Вейра связаны, может сыграть нам на руку. Исправление его сорвало бы наше прикрытие, так что я не собираюсь этого делать.
— Он плохое семя, которое продолжает расти, – заявляет Роберт и откидывается на спинку стула, его лицо при свете кажется старше, измученным.
Мне приходит в голову мысль, и поскольку я стремлюсь уйти от темы Шамуса Вейра, я возвращаю наш разговор к Шарлотте Грант.
— Из любопытства, кто унаследовал дом после смерти Алана Лонгмайра?
— Естественно, Диантус унаследовала большую его часть, а остальное было разделено между дальними членами семьи. У меня не было подробного разговора об этом с Диантус, поскольку я чувствую, что это не мое дело. Но ее доля была намного больше, чем у других членов семьи.
— Значит, если бы Диантус продала дом, у нее было бы, возможно, полмиллиона наличными?