— Конечно, – говорю я, высыпая на ладонь небольшую горку орехов и семечек, хотя аппетит у меня пропал, сменившись тошнотворным урчанием в желудке.
31
Лейн
Я просыпаюсь от звука шороха мебели по полу в соседней спальне Даза. Проверяю время на телефоне: сейчас сразу после полуночи, так что он, должно быть, вернулся из библиотеки и по дороге завез Чар в Кэм-Холл. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы она пожила с нами немного дольше, но я могу понять, как жизнь в доме, полном мужчин, может расстраивать такую девушку, как она.
Все парни, которые живут в домах братства полиции, спортсмены, кроме меня. Единственная причина, по которой я здесь, – это то, кто мои двоюродные братья и фамилия, которую я предпочитаю носить. Я много думал о том, чтобы обзавестись собственной квартирой в следующем году, моем последнем году здесь. А потом, как только я закончу художественную школу, я буду свободен от ограничений Роберта Хантсмена. Не то чтобы он ужасный человек, на самом деле он спас мне жизнь, но я просто не могу быть тем, кем он хочет, чтобы я был, и я не могу жить во лжи и следовать карьерному пути, который он предпочел бы, чтобы я выбрал.
Я все еще устал после прошлой ночи, когда я не ложился спать, чтобы закончить деревянного робота и начал погружаться в мирный сон. Я думаю о Шарлотте, представляя ее сейчас со мной в постели, мягкие изгибы на фоне моих жестких прямых линий, пока я наматываю ее волосы на палец. От нее всегда хорошо пахнет, и она всегда выглядит сексуально, даже когда злится и плюется ядом.
Мой сон снова нарушается звуками приглушенной музыки, и непонятно, откуда она доносится. Я пытаюсь закрыть глаза и снова заснуть, но музыка сводит меня с ума, разъедая мой мозг.
Вылезая из кровати, я прижимаюсь ухом к стене между моей комнатой и комнатой Даза и сильно стучу, чтобы он заткнулся. Я знаю, что Ройс уехал домой на пару дней, а Бо остановился у своей девушки, так что это либо Даз, либо один из парней с третьего этажа.
Когда музыка не стихает, я открываю дверь своей спальни и выхожу в коридор, где становится ясно, что она доносится из комнаты Даза. Дело в том, что... играющая музыка не в его вкусе. Я знаю, какая музыка нравится Дазу, и это не то, что играет. Дерьмо, ревущее из его комнаты, – это жуткая карусельная музыка, которая крутится по кругу, действуя мне на нервы.
Его дверь закрыта, поэтому я стучу в нее и кричу ему, чтобы он вел себя потише. Ответа нет, и что-то в этой ситуации заставляет мою кожу покрыться мурашками. Даз может вести себя как дурак, особенно когда он под кайфом и пьян, но он не совсем невнимательный. И почему музыка на карусели начала играть только после полуночи, когда все пытаются немного поспать?
По моему позвоночнику пробегают мурашки, когда я представляю худшее. Может быть, случилось что-то плохое, и он тонет в своих печалях. Может быть, он совершил какую-нибудь глупость, от которой никогда не сможет оправиться. Приступ паники побуждает меня дернуть за ручку и открыть дверь.
В комнате в основном темно, если не считать мерцающих огоньков из черного ящика в центре комнаты. Тошнотворная музыка карусели сверлит мне уши, почти оглушая меня, когда я прохожу дальше в комнату и останавливаюсь.
Фильм, возможно домашнее видео, проецируется на стену над матрасом Даза.
— Даз, – кричу я черному комку на полу, предполагая, что это он спит.
Ответа нет, поэтому я подхожу к стене и нащупываю выключатель. Жуткая музыка настолько поглощает, что я едва могу ясно мыслить, не говоря уже о том, чтобы обнаружить, что устройство воспроизводит гребаное дерьмо.
Моя ладонь находит выключатель и собирается включить его, когда мой взгляд привлекает красное. На стене.
В домашнем фильме девушка только что вошла в комнату и распустила волосы, и мое сердце бьется о грудную клетку, отчего у меня перехватывает дыхание.
Я включаю свет, и домашний фильм исчезает, хотя я все еще вижу, как она передвигается, не подозревая, что за ней наблюдают. Посреди спальни Даза стоит проектор, а рядом с ним - старый кассетный проигрыватель. Я выключаю их оба, и в комнате становится жутковато тихо.
Возвращаясь в свою комнату, я хватаю телефон, звоню Дазу, и он отвечает после второго гудка.
— Чувак, где ты, блядь, находишься?
— Все еще в библиотеке, – зевает он.
— Где Чар? – Спрашиваю я, делая глубокие вдохи, чтобы унять бешено колотящееся сердце.
— Со мной. Мы как раз заканчиваем, – его голос звучит спросонья.
— Отвези Шарлотту обратно в Кэм-Холл и тащи свою задницу сюда, – подчеркиваю я, оглядывая его комнату в поисках подсказок относительно того, кто мог это подстроить.
— Что случилось? – тон его голоса внезапно становится резким и настороженным.
— Я не могу сказать, – я открываю кассетный проигрыватель, чтобы взглянуть на кассету внутри, пока говорю. — Нет, пока Шарлотта рядом с тобой.
— Бля. Я буду там через десять минут, – заявляет Даз.
— Поторопись, – говорю я ему, прежде чем закончить разговор.
***
— Леру снова нанесли нам удар? – Спрашивает Даз, поднимаясь на крыльцо, где я жду его, покуривая косяк, чтобы занять свои трясущиеся руки. Честно говоря, это было похоже на сцену из фильма ужасов.
Я отвечаю:
— Я не знаю. Это странное дело, чувак. И... это связано с Шарлоттой.
Его обычно открытое, озорное лицо застывает, и он сдвигает очки обратно на переносицу.
— Что они сделали?
— Посмотри сам, – говорю я, протягивая ему косяк, – но я предлагаю тебе сначала попробовать вот это.
Его лицо хмурится.
— Чувак, – говорит он, беря косяк, – ты меня пугаешь.
— Соберись. Это чертовски жутко, – говорю я ему, возвращаясь в дом, где все кажется более темным и зловещим.
Даз сильно затягивает косяк и гасит его между пальцами, прежде чем вернуть мне. Мы взбегаем по лестнице на наш этаж и сворачиваем в коридор, и я останавливаюсь у его закрытой двери.
— В моей комнате? – спрашивает он, потирая затылок. — Это что, первоапрельская шутка, чувак. Скажи мне сейчас.
— Я бы хотел, – отвечаю я, открывая дверь его спальни. — Они установили это, пока я спал в соседней комнате. Только когда я услышал музыку, я пришел и проверил это.
Я вставляю кассету обратно в проигрыватель и нажимаю play, и он тут же съеживается от музыки карусели, хватаясь за уши. Затем я снова включаю проектор, и он смотрит на стену, пока краска отходит от его лица.
— Выключи свет, – приказываю я, и как только мы погружаемся в темноту, становится видно, что показывают в фильме.
— Черт, – говорит Даз себе под нос. — Это Шарлотта.
— Я знаю.
— Лэйни, – начинает он и замолкает, как будто у него нет слов.
— Она выглядит очень молодо, – констатирую я очевидное.