— Лэйни, – снова говорит он, и я выключаю проектор, музыку и снова включаю свет.
— Как ты думаешь, кто мог это сделать? – Я спрашиваю его.
Честно говоря, он выглядит так, будто его вот-вот вырвет, и прикрывает рот своей большой ладонью:
— Лейн, я видел это раньше, – признается он, прикрываясь рукой.
— Ты серьезно?
Он кивает.
— Я не понял, что это Чар, поскольку видел ее только ниже пояса, но я узнаю спальню.
— Чувак, о чем ты, блядь, говоришь? – Теперь я начинаю по-настоящему беситься.
— Черт, это плохо, – стонет он с отвращением.
— Где ты видел это раньше? – Строго спрашиваю я.
Он колеблется, отворачивается от меня, чтобы выйти из своей комнаты в коридор, как будто он не может больше оставаться там ни мгновения.
— Даз, где ты видел это раньше? – Я спрашиваю снова.
Он прислоняется к противоположной стене и ерошит волосы, все еще выглядя так, будто его вот-вот вырвет. Это явно преследует его, но что он скрывает и кого пытается защитить?
— Даз, что, черт возьми, происходит? – Я агрессивно поджимаю губы. — Говори, парень.
Он что-то бормочет, я не улавливаю.
— Что? – Я спрашиваю его нетерпеливо.
Даз прочищает горло и сглатывает.
— Роберт.
Я сразу же озадачен.
— Что насчет Роберта?
Он снова прочищает горло.
— Я видел это на его ноутбуке под файлом под названием Красный флаг.
Все мое тело напрягается, а руки сжимаются в кулаки.
— Ты хочешь сказать мне, что у Роберта на его гребаном компьютере есть домашнее видео голой Шарлотты?
— Как я уже сказал, я до сих пор не понимал, что это была она, – утверждает он.
— Она выглядит всего на гребаные тринадцать или около того, – взрываюсь я, ударяя кулаком по стене. — Это чертовски отвратительно.
— Я знаю, но зачем устанавливать это в моей комнате? В этом нет никакого смысла, – утверждает он.
Я несколько мгновений потираю небритую челюсть, все еще уставившись на стену, где она стояла всего несколько секунд назад.
— Ты прав. В этом нет никакого смысла. И зачем Роберту это делать? Какова здесь цель?
— Он бы этого не сделал, это не в его стиле, Лейн, – утверждает Даз.
— Нет, но он мог бы заплатить кому-нибудь другому, чтобы сделать это, – парирую я.
— Да ладно, ни хрена себе, – он уже решил, что это никак не может быть Роберт, и, честно говоря, я тоже этого не вижу. У Роберта не хватает воображения, чтобы придумать это для начала, помимо того факта, что Даз - его золотой мальчик.
— Я просто не могу понять почему, чувак, – я выдыхаю твердый кирпич, сидящий в моей груди. — Бедная Шарлотта. Бьюсь об заклад, она даже не знает о существовании этого домашнего фильма. Я имею в виду, ясно, что она понятия не имела о существовании камеры.
— Если она понятия не имела, что там камера, то кто же тогда, больной ублюдок, шпионит за ней? – Спрашивает Даз, покусывая кожицу вокруг ногтей.
— Я не знаю, – говорю я, поднимая руки в воздух. — Но есть только один способ выяснить.
Даз сверлит меня своими прищуренными зелеными глазами за стеклами очков.
— О чем ты думаешь, чувак?
— У нас есть только один вариант, – говорю я ровным голосом, – и это встретиться лицом к лицу с Робертом.
32
Ройс
Всегда приятно просыпаться взрослым в спальне, в которой я спал ребенком. Воспоминания о моем детстве плывут вокруг, как облака - мамины духи, ее теплые руки, ее объятия. Прогулка по саду роз, ее любимому месту в мире, говорила она. Или мне это приснилось.
Затем реальность поражает, и я 22-летний мужчина, который скучает по женщине, которую едва знал. Если бы она была все еще жива, гордилась бы она мной?
Я помню, как она умирала. Я имею в виду, я помню, как вошел в ее спальню и увидел кожу и кости на огромной кровати, маленькое личико, в котором когда-то было столько тепла, исчезало у меня на глазах. Не стоит никогда никому отдавать свое сердце, потому что они только умирают или бросают тебя, оставляя зияющую дыру, которую никто никогда не сможет заполнить. Никогда не привязывайся к цыпочкам, потому что они только хотят тебя погубить. Забери свое имя, забери свои деньги, забери свое достоинство. Нет, от цыпочек больше проблем, чем они того стоят.
Кроме нее.
Я удивил самого себя. Реакция моего тела на то, что ее снимал извращенец, ошеломила меня. Я был так чертовски зол, что мог бы пробить дыру в стене. Реакция моего тела на то, что она лежит там голая, пока Лейн трахает ее, поразила меня. Я так сильно хотел ее возненавидеть, а теперь сомневаюсь в своем здравомыслии. Нет, это неправильно, я не ненавижу ее, я вообще ее не ненавижу. Она просто будоражит что-то внутри меня, что я не желаю признавать.
Странно, но вот я вернулся домой с огнем в костях и гневом в сердце, чтобы выяснить, кто, черт возьми, пытается облапошить нашу семью. Однако моя истинная мотивация - не наследство, которое мы можем потерять, и не имя Хантсмен, а она. Мне неприятно это признавать, но я не хочу снова видеть, как ей причиняют боль. Плюющаяся ядом кобра со шрамом на щеке пережила достаточно травм, чтобы какая-то сволочь вскрыла ее рану.
Приняв душ и переодевшись в чистую одежду, я спускаюсь к столу для завтрака на кухне, ожидая увидеть румяную, пухлую фигуру Ви, стоящую у плиты или вытирающую крошки со стола. Вместо этого я нахожу кухню пустой, даже без запаха тостов и кофе, указывающего на то, что здесь недавно кто-то был.
Я включаю кофеварку, нахожу коробку абрикосовых мюсли и насыпаю немного в миску. Ви всегда педантично относилась к тому, чтобы мы, растущие мальчики, ели только здоровую пищу, в то время как Роберт питается всяким хламом, живя один в своей квартире. Я думаю, фраза «ты есть тот, что ты ешь» уместна только тогда, когда он возвращается сюда, в дом, где Ви готовит ему еду.
Я достаю из холодильника немного молока, поливаю им абрикосовые мюсли, а затем принимаюсь за еду, одновременно прокручивая страницу в телефоне.
— О? – Диантус ахает и прижимает свои костлявые руки к груди, когда видит, что я сижу здесь, в моем собственном доме. — Ты напугал меня.
— Я пришел домой поздно прошлой ночью, – говорю я ей. — Где Ви?
— А, я думаю, наверху, убирает мою спальню, – отвечает она, и тут же ее ледяные голубые глаза стекленеют. В ней есть намек на Шарлотту, впрочем, не так уж много, просто проблески сходства, улыбка, форма носа. Шарлотта - горячая, сердитая версия Диантус, или Диантус - ледяная, головокружительная версия Шарлотты. В Шарлотте все яркое и живое, от цвета волос и глаз до ее отношения.
— Раньше мы сами убирались в своих спальнях, – сообщаю я ей, удивляясь, почему поднять одежду с пола и застелить постель так сложно, что это приходится делать Ви.