Я не могу вспомнить ни одного из этих парней, которые в последнее время ведут себя странно, поэтому автоматически мои мысли переносят меня к Леру, которые всегда ведут себя как титулованные мудаки со своей Бухтой демонов, жертвуют девственницей, дерьмо. Проблема в том, что… Я не вижу никакой связи между Аланом Лонгмайром и семьей Леру или кем-либо из моих соседей по комнате, что возвращает меня к исходной точке.
Лео. И, может быть, сестра Кимберли, но мои инстинкты продолжают возвращаться к Лео. Я провел поиск по Алану Лонгмайру, и там есть много информации о его адвокатской жизни, его бизнесе, коллегах и т.д., Но очень мало о его личной жизни. Лео Лонгмайра, похоже, не существует, и пока Диантус не вспомнит фамилию его матери, я ничего не добьюсь. А у нас заканчивается время. Отправители электронной почты дали Роберту десять дней, а осталось всего восемь.
Что самое худшее может случиться, если мы не выясним, кто они такие, до истечения десяти дней? Что ж, придется сделать выбор. Позволить им опубликовать видео с участием несовершеннолетней Шарлотты и чертовски надеяться, что они быстро опустятся на дно болота порноиндустрии, не унизив Шарлотту и нашу семью. Или заплатить эти чертовы десять миллионов.
Я делаю еще одну затяжку и наблюдаю, как дым танцует в воздухе на фоне бирюзовой воды бассейна. Солнце припекает после прохладного утра, и бассейн выглядит все более и более заманчиво.
Загасив косяк, я стаскиваю футболку, сбрасываю обувь, сбрасываю спортивные штаны и пробую воду рукой. Солнце светит на него уже пару часов, и температура как раз подходящая.
Без особых колебаний я погружаюсь, и сразу же напряжение в плечах и пояснице спадает. Я замечаю маленький красный обруч на дне и зачерпываю его рукой, прежде чем всплыть на поверхность.
Когда мы были детьми, Лейн практически жил в бассейне все лето. Он сказал, что вода забирает все плохое и смягчает его шрамы. Тогда редко можно было увидеть шрамы Лейна, потому что он всегда прикрывал их, даже в бассейне надевал гидрокостюм.
Кладу красный обруч на край бассейна, я снова ныряю туда, где смертельно тихо и нереально. Я скольжу по дну бассейна по всей длине, и как только моя грудь сжимается, я поднимаюсь обратно на поверхность, чтобы глотнуть воздуха.
Стряхивая воду с глаз, я пальцами зачесываю волосы назад и позволяю солнечному теплу впитывать жемчужины воды на моих руках.
Сквозь решетку вьющихся роз мне бросается в глаза белое мерцание, но блики солнца на воде заставляют меня задуматься, не почудилось ли мне это. Пока я не увижу это снова. По саду грациозно прогуливается женщина в длинном струящемся белом платье и широкополой шляпе. Сначала я думаю, что это мама, восставшая из мертвых, или, может быть, она никогда и не была мертва, но мои чувства включаются, напоминая мне, что это невозможно.
Я слышу голос, голос Диантус, женщины в белом, которая спорит. Я слышу только ее голос, поэтому предполагаю, что она говорит по телефону. Тем не менее, это все еще возбуждает мой интерес, и я тихо вылезаю из бассейна и подкрадываюсь ближе к тому месту, где она расхаживает взад-вперед.
При ближайшем рассмотрении я немного сбит с толку, обнаружив, что она не разговаривает по телефону, а безумно разглагольствует сама с собой. — Отстань от нее, – кусается она. — Отстань от нее немедленно. Ты скотина. – Ее голос повышается от гнева, когда она ускоряет шаг.
— Я никогда не скажу, – спорит она с человеком в своей голове. — Только через мой труп я расскажу.
Она продолжает:
— Ты разрушил ее. Ты разрушил ее. Нет, я не буду принимать таблетки. Нет. Ты не можешь меня заставить.
У меня возникает желание отойти и схватить телефон, чтобы заснять ее, потому что прямо сейчас, там, где я стою, мне кажется, что Роберт женился на сумасшедшей.
— Ты не можешь заставить меня принимать эти таблетки, черт бы тебя побрал, – сердито рычит она. — Послушай меня. Послушай меня. Мне становится плохо, когда я их принимаю. Я говорила тебе это несколько раз. Боже мой. Посмотри, что ты с ней сделал. Ты ее сломал. ТЫ ее сломал. Нет. Я не собираюсь выслушивать от тебя нотации. Это должна была быть я.
Снова мои пальцы подергиваются, желая записать эту странную тираду, но я боюсь, что могу что-то пропустить, если отойду.
— Никаких таблеток. Нет. Никаких таблеток. Я не могу функционировать…Я не могу нормально функционировать, когда ты заставляешь меня принимать эти таблетки.
Ее дыхание сбивается, когда она все глубже погружается в этот странный мир, который вызывает у нее столько стресса. Где она находится в своей голове?
— Ты погубил ее, – теперь она рыдает. — Ты погубил ее.
Не может здоровый человек сидеть в этом большом доме без дела. Ей следует завести хобби или, может быть, подработать на полставки, чтобы заполнить одинокие часы. Как только Ви возвращается на день к себе домой, Диантус остается одна.
— Ты разрушил ее. ТЫ. Ты прикоснулся к ней. Это был ты.
Кислый кирпич опускается в мой желудок при словах «Ты прикаснулся к ней». О ком она говорит? Шарлотта?
— Я рада, что ты мертв. Ты разбил ее. Ты прикасался к ней. Ты смеешь, – она останавливается как вкопанная и смотрит на свои руки, ее пальцы скрючены, как когти, – ты смеешь прикасаться к моему ребенку.
Тошнота подкатывает к моему животу.
— Ты смеешь... Я рада, что ты мертв...”
— Диантус, детка, – успокаивающий голос Вайолет прерывает внутренний спор. — Вот ты где. – Ви кладет теплую, успокаивающую руку на костлявое тело Диантус. — Заходи внутрь, почему бы тебе не зайти. Я приготовила нам несколько сэндвичей.
— Я не хочу таблетки, – говорит Диантус Ви.
— О нет, никаких таблеток, я обещаю. Только бутерброды с огурцом и небольшим количеством майонеза, как ты любишь.
— О, да, – слабо говорит Диантус, внезапно приземляясь обратно на планету Земля, – бутерброды были бы прекрасны.
Пока я смотрю, как они медленно идут обратно к дому, мне приходит в голову, что Вайолет не была удивлена психотическим поведением Диантус. На самом деле, она казалась полностью опытной в обращении с ней.
Я бреду обратно в домик у бассейна и падаю обратно на диван, чувствуя себя так, словно из меня только что выпустили кровь. Это был один испорченный момент, и она определенно сошла с ума. Может быть, именно поэтому Роберт предпочитает жить в городской квартире, потому что Диантус встает посреди ночи и начинает разглагольствовать перед призраками.
Я откидываюсь на спинку дивана, пока одно предложение снова и снова прокручивается в моей голове.
Ты прикасался к ней.
36
Шарлотта