— Прекрасно, – огрызаюсь я, бросая взгляд мимо него туда, где Бо и другой спортсмен, и обнаруживаю, что пара пьяных полуголых девушек присоединились к их кругу. — Бедная девушка в бедственном положении, Ройс. Не волнуйся, я спасу положение.
— Все, что тебе нужно сделать, это встать рядом со мной. Это, блядь, не ракетостроение, – рычит он, и по какой-то причине я начинаю хохотать. Серьезно, я еще не могу быть пьяна, я выпила только один глоток выпивки.
Его черные брови удивленно взлетают на мой смех, и он подавляет улыбку, прежде чем выпалить:
— Поторопись, – и я следую за ним, как послушная маленькая рабыня, в круг людей, говорящих о…Я догадалась, о футболе. По крайней мере, у меня есть нож, чтобы перерезать себе горло.
Ройс снова присоединяется к разговору, пока две полуобнаженные женщины оглядывают меня. Ни одна из этих женщин не является девушкой Бо, потому что я заметила их на танцполе.
— Я Келси, – представляется мне одна из них. — О боже, откуда у тебя этот шрам?
Ройс бросает на нее свирепый взгляд:
— Не будь такой чертовски любопытной, – кусается он, прежде чем у меня появляется шанс ответить.
После этого девушки исчезают, и мне становится чертовски скучно слушать, как эти мужики бубнят об играх, полях и прочем дерьме. Я достаю телефон из сумочки и отправляю сообщение Наде: Я в клубе. Где ты? Спаси меня.
Двадцать минут спустя на мое сообщение все еще не ответили, и я выпила всю жидкость из своего стакана, а Ройс забрал мой пустой стакан, чтобы наполнить его.
— Как жизнь Хантсменов? – Спрашивает Бо. Я мало разговаривала с Бо, но он кажется милым. Он дружелюбен, с открытым улыбающимся лицом и аккуратно подстриженными каштановыми вьющимися волосами.
— Ну, ты же знаешь, что в доме водятся привидения, – признаюсь я. — Ты там был?
— Только один раз, – признается он, – на вечеринке в домике у бассейна.
— Тогда ты, должно быть, заметил головы животных с движущимися глазами, – говорю я ему.
— Ах, не могу сказать, что я видел, – говорит он, хмурясь, как будто я чокнутая.
— Вот, – Ройс ставит передо мной еще один стакан виски.
— Она уже накидалась, чувак, – смеется Бо, – говорит, что в твоем доме водятся привидения.
Ройс смотрит на мое лицо, а затем снова на него:
— Так и есть. Дама в белом расхаживает по коридорам.
— Бля, серьезно? – Спрашивает Бо, наполовину смеясь.
Я проглатываю немного виски и вздрагиваю, когда горько-сладкий вкус омывает мой язык. Я не могу выкинуть из головы образ дамы в белом, посещающей этот дом. Бьюсь об заклад, она живет в комнате без окон, где хранятся все их спортивные медали и трофеи. От этой комнаты у меня мурашки по коже.
— Она говорит? – Я спрашиваю Ройса.
— А? – ворчит он.
— Призрак. Леди в белом. Она что-нибудь говорит? – Я спрашиваю серьезно.
Он колеблется, делает глоток виски:
— Да, она говорит, – наклоняется так, что его губы касаются моего виска, и выдыхает: — «Ты погубил ее».
Я не знаю, почему эти слова меня волнуют, но мне нужно знать больше.
— Кто? Кто погубил ее?
— Я не знаю, – отвечает он, делая еще глоток своего напитка, — она никогда не говорила. – И тогда я понимаю, что он, вероятно, шутит, пользуясь тем фактом, что виски ударило мне в голову.
38
Шарлотта
Алкоголь начинает действовать, помогая мне расслабиться, но разговоры вокруг меня по-прежнему чертовски скучны. Некоторые вещи никогда не меняются. Периодически я бросаю взгляд на Даза в углу с Нейтом и Чейзом, чтобы посмотреть, не подцепил ли он кого-нибудь, в то время как девушки вертятся поблизости, надеясь, что они посмотрят в их сторону.
Без сомнения, это самая длинная ночь в моей жизни. Я в сотый миллионный раз проверяю свой телефон, чтобы узнать, ответила ли Надя на мое сообщение, и очень разочарована, увидев, что она этого не сделала. Поэтому я начинаю посылать случайные сообщения Лейну о даме в белом, которая сказала: "Она тебя погубила", Ройсу. Нет, это было не так, это было: ”Он погубил тебя". Нет, это было: "Он погубил ее".
Неважно.
Бо нашел свою девушку, и они целуются всего в паре футов от меня. Я имею в виду, типа, снимите комнату! Я замечаю Даза, чтобы посмотреть, целуется ли он тоже с кем-нибудь, но его нет, однако я вижу, что Чейз обнимает какую-то цыпочку. Нейт…Я не знаю, куда ушел Нейт, может быть, искать Надю. Сука Надя, до сих пор не ответила на мое сообщение.
Теплая рука касается основания моего позвоночника, спускаясь к моей заднице, и мне требуется пара секунд, чтобы понять, что рука принадлежит Ройсу.
— Что ты делаешь? – Я бью, уклоняясь от него.
— Чтобы убедиться, что ты не свалишься, – вот его ответ. — Ты немного пьяна.
— Не настолько пьяна, чтобы не чувствовать твоей руки, – выплевываю я.
— Я думаю, тебе нужно присесть, – говорит он и ведет меня к дивану. Он прав, мне действительно нужно приземлиться на мягкую подушку. Несколько секунд он стоит надо мной, обводя взглядом мое тело, прежде чем пристроить свою задницу рядом со мной.
— Тебе не обязательно оставаться, – говорю я ему. — Мне хорошо здесь одной.
— Ты захватила свой нож? – спрашивает он.
— Да, чтобы я могла позаботиться о себе сама.
— Я спросил не поэтому, – отвечает он, прикусив нижнюю губу и глядя на море танцующих тел.
У меня болит мочевой пузырь, и я сжимаю бедра вместе с чувством настоятельного желания пописать. Боже, алкоголь делает это со мной.
— Мне нужно в уборную.
— Хорошо, – говорит он, вставая и предлагая мне руку, – я отведу тебя туда.
— Куда, вниз?
— В холл, – он кивает на заднюю стену, куда ведет затемненный коридор.
— Хорошо, – я сдаюсь и беру его за руку, которая на удивление теплая, и он поднимает меня на мои трясущиеся ноги. — Я думала, у такого бессердечного человека, как ты, должны быть холодные руки.
Он вздрагивает от моих слов и сжимает мою руку.
— Я разморозился на ночь, – заявляет он. — Утром я снова стану ледышкой.
— А утром у меня будет похмелье, – говорю я, когда он ведет меня по коридору мимо комнат, где вздыхающие и хрюкающие звуки проникают в пространство, и замираю у двери ванной.
— Я подожду тебя здесь, – заявляет он.
— Хорошо, – говорю я, на мгновение теряясь в этом красивом лице. Я толкаю дверь и ловлю себя на улыбке, когда тепло от его руки все еще остается на моей коже.
Комната немного кружится, но мне удается спустить трусики и пописать, не обмочившись. Лицо, тело и аромат Ройса заполняют мой разум, пока я сижу там, и он охватывает мой разум, пока я мою руки. Нервы сжимают мой живот, когда я кладу руку на ручку и распахиваю дверь.
Прежде чем у меня появляется шанс отреагировать, его рот завладевает моим, когда его мягкий теплый язык проникает в мой рот, пожирая меня целиком, со вкусом виски и мяты. Его стиль поцелуев грубый и доминирующий, и я раздражаюсь, когда он срывает вздох с моих губ.