— Позволь мне помочь, – и обертываю полотенце вокруг ее тела поверх футболки и выше груди. Как только полотенце закреплено, я осторожно задираю ее футболку, но она морщится от боли. — Прости, – шепчу я, поднимая ее руки вверх, и она вскрикивает от боли. — Детка, другого способа сделать это нет.
— Я знаю, – фыркает она. — Сорви её одним движением.
— Хорошо. На счет три?
Она кивает.
— Раз, два, три, – и я поднимаю ее руки вверх и стаскиваю футболку, пока она шипит от боли, а затем веду ее в ванную.
— Мои волосы, – говорит она и бросает мне в ладонь резинку для волос.
Стоя позади нее, я убираю эти прекрасные волосы, вдыхая исходящий от нее цветочный аромат. Я пытаюсь завязать их, но они тут же выпадают.
— Эм, как, черт возьми...?
— Скрути их, затем завяжи, – приказывает она.
Это занимает три попытки, но, с гордостью, мне удается завязать большую часть ее волос этой резинкой, хотя они чертовски растрепаны. Но, эй, не похоже, что она собирается на выпускной прямо сейчас.
— Дальше я сама разберусь, – заявляет она. — Но... эм... мне может понадобиться помощь в одевании потом.
— Хорошо, я подожду здесь, пока ты не закончишь.
— Спасибо, ребята.
Лэйни подходит к окну и смотрит на сад и лес за ним.
— Ты когда-нибудь задумывался, на что была бы похожа жизнь, если бы она не застала нас с поличным в том лесу? – спрашивает он.
— Нет. Но теперь ты заставил меня задуматься. Я думаю, все было бы точно так же, как и до свадьбы.
— Да, – ворчит Лейн. — Она бы улетела обратно в южное полушарие, и мы вернулись бы к жизни братьев Хантсмен.
Я игнорирую тон, которым он произнес нашу фамилию.
— Ты хочешь сказать, что рад, что она наткнулась на нас, убивающих ублюдка?
— Черт возьми, да. Я думаю, она великолепна. Я бы ни за что на свете не узнал ее поближе, если бы мы не заставили ее остаться.
Он смотрит на меня в ответ и улыбается. Это редкое зрелище - видеть улыбку моего брата, и я рад, что он наконец-то обрел частичку счастья в виде огненно-рыжей девушки.
— Она немного психованная, чувак, и немного не в себе.
— Разве не все мы такие, – отвечает он.
— Правда.
Вода в душе выключается, дверь открывается, и она оказывается завернутой только в полотенце. Пряди мокрых волос прилипли к ее шее, а капельки воды украшают ее избитое лицо в форме сердечка. Я так сильно хочу поцеловать эти губы. Я хочу взять ее на руки и укрыть от бури, потому что у меня есть странное предчувствие, что дальше будет только хуже.
— Эм, моя одежда в моей сумке, – говорит она, кивая на сумку на полу. — Достаточно пары шорт и футболки. Также, очевидно, пара трусиков и лифчик. О, и мой дезодорант тоже там.
— Требовательная, – шучу я, вызывая ворчание у Лейни, который прислонился к окну, пристально глядя на нее.
Мой брат, кажется, рад оставаться на месте, поэтому я вызываюсь быть рабом, нахожу трусики и нюхаю промежность, чтобы убедиться, что они чистые.
— Я не могу поверить, что ты только что это сделал, – заявляет Чар с выражением отвращения на лице.
— Ты не можешь сказать мне, что никогда не нюхала собственные трусики, чтобы проверить, чистые они или нет, – возражаю я и вызываю у нее улыбку, которая украшает мой день.
Одна из моих любимых черт Чар - это ее юмор, чем-то похожий на мой. Еще одна любимая черта - этот шрам прямо поперек ее лица, и его, блядь, не спрячешь.
Я анализирую ситуацию, когда она стоит там, сжимая это полотенце.
— Хорошо, как мы собираемся это сделать?
— Эм, – она садится на край кровати. — Сначала трусики.
Я бросаю на своего брата острый взгляд и опускаюсь на колени с трусиками в руке.
— Я заметил, что ты здесь не помогаешь.
— Из тебя получается лучшая медсестра, чувак, – посмеивается Лейн.
Я просовываю ее ступни в отверстия ее маленьких белых трусиков и медленно поднимаю их вверх по этим подтянутым икрам. На пару мгновений наши глаза встречаются, и я упиваюсь этой голубизной, замечая крошечные жемчужинки воды на ее ресницах, заставляющие их переливаться на свету. Небольшой взрыв происходит внутри меня, когда я поражен осознанием того, что, возможно, у нее есть чувства ко мне, как и к Лейни. Это мимолетно, но достаточно, чтобы заставить меня задуматься.
Как только я оказываюсь на середине ее чертовски горячих бедер, она встает и подтягивает их под полотенце. Я снова смотрю на моего брата, и его рот слегка приоткрыт, зрачки расширены, пристальный взгляд прикован к Чар. Чувак возбужден.
Далее, бюстгальтер, неудивительно, что это простой белый спортивный бюстгальтер.
— Итак, я довольно хорошо расстегиваю их, – говорю я ей, когда она поворачивается к нам спиной, сбрасывает полотенце и обнимает свои красивые сиськи. Мне приходится немного повозиться с бюстгальтером, чтобы правильно застегнуть его, прежде чем помочь ее рукам продеть бретельки. Она поправляет чашечки на своих сиськах, прежде чем я застегиваю его сзади.
Затем шорты, и она снова садится на край кровати. С шортами справиться было легче, чем с трусиками, но труднее всего - с футболкой. Она встает, чтобы мне не пришлось наклоняться и осторожно натягивать его на ее густую шевелюру. Но поднимать ее руки вверх, чтобы проскользнуть в проймы, – вот когда это чертовски больно.
Закусив губу, она пытается подавить свой крик, и я поднимаю ее руки, чтобы просунуть их в проймы, и притягиваю ее ближе.
— Я так горжусь тобой, – я дышу ей в лоб, а затем целую ее влажную прохладную кожу. Я знаю, что слезы близки, потому что она избегает моего взгляда. — Это нормально иногда терять бдительность, Чар. Мы поймаем тебя, если ты упадешь. – Нежно, приподнимая пальцами ее подбородок, чтобы заставить ее посмотреть мне в глаза, я говорю: — Я обещаю, хорошо. Мы поймаем тебя, если ты упадешь. Поняла?
Она кивает и смахивает слезы, но по-прежнему отказывается проливать их в эту защитную оболочку. Это тело дрожит на моей коже, ее сердцебиение учащается, дыхание сбивается, она наполнена до краев так близко, так близко.
— С-спасибо, что помогли мне, – ее голос дрожит под тяжестью эмоций. — Но мне нужно немного побыть одной.
— Нет. Не отталкивай нас, Чар.
— Пожалуйста, – настаивает она, прикрывая глаза рукой.
Я колеблюсь несколько мгновений и смотрю на моего брата, который кивает.
— Хорошо, – сдаюсь я и целую ее в висок, прежде чем направиться к двери, Лейни неохотно плетется за мной.