Выбрать главу

— Да? Это не вина Лейни, – возражаю я.

— Нет. Но Роберт решил завести интрижку, когда его жена была беременна Ройсом, – в ее тоне слышится язвительность. Наконец, из-под слоев сахарной ваты появляется моя настоящая мама. В редких случаях появляются проблески огня и дерзости - маленькие окошки в то, кто она есть на самом деле, прежде чем она снова превратится в серую, послушную женщину, к которой я не отношусь.

— Почему ты вышла замуж за человека, который...

— Позволь мне рассказать тебе кое-что о мужчинах, – перебивает она, играя пальцами с краем простыни. — Вонючки, все до единого.

— Вонючки? Вымой рот водой с мылом, мам, – издеваюсь я. — Серьезно, это лучшее ругательство, которое ты можешь придумать?

Игнорируя меня:

— Держи свои ожидания на низком уровне, и ты не будешь разочарована, – добавляет она.

— Это то, что ты сделала с Робертом и... Аланом. – Отвращение расползается по этому фарфоровому лицу при упоминании его имени.

— Конечно, – огрызается она, сдерживая гнев, – Алан был в своей собственной лиге.

— Тут я с тобой соглашусь, – говорю я, и дрожь пробегает по моему позвоночнику. Спустя столько времени его призрак из могилы все еще пугает меня.

Смех снаружи снова привлекает мое внимание к мальчикам, и я снова ловлю себя на том, что улыбаюсь их игривому подтруниванию.

— Он напоминает мне твоего отца. – Ошеломленная ее словами, я поворачиваюсь обратно к маме, забывая о своих ребрах, и острая боль наказывает меня за это.

— Кто? – Я морщусь. Пожалуйста, не говори "Алан". Папа совсем не похож на Алана.

— Лейни, – и снова это выражение неодобрения появляется на ее лице.

— В самом деле? Я вообще не вижу сходства.

— Тебе было всего шестнадцать, когда он умер, и ты помнишь только хорошее.

— Значит, папа тоже входит в твой список подонков вместе с Робертом и Аланом?

Она пренебрежительно машет своей маленькой ручкой.

— Конечно. Возможно, не в начале списка, но определенно написано черными чернилами где-то на странице.

— Лучший из плохой компании?

— Да.

Я не знаю, почему меня радует, что моя мама видит в папе лучшего человека, чем Алан и Роберт. Может быть, потому, что это правда. Насколько я понимаю, единственное, что папа сделал неправильно, это то, что его уволили с работы. Может быть, мама права, я видела только хорошее, или, точнее, папа хотел, чтобы я видела только хорошее.

Мой взгляд снова находит Лейна, чтобы изучить его манеры, ища в нем моего отца. Единственное сходство - темные волосы и татуировки.

— Не думай, что я не замечаю, – вздыхает моя мама.

— Чего не замечаешь?

— То, как ты смотришь на него.

Прикидываюсь дурочкой:

— Кого?

Она прищуривает глаза:

— Лейн. Кузен, который на самом деле сводный брат.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Это закончится разбитым сердцем, – прямо заявляет она.

— Почему, потому что он двоюродный брат моих сводных братьев?

— Нет, потому что он Хантсмен, – говорит она, разглаживая простыню рукой.

— Полагаю, ты эксперт по команде Хантсменов, – фыркаю я и, к сожалению, получаю еще один удар боли в боку.

— И... – добавляет она, — потому что он мужчина, а все мужчины вонючки. Ты что, не слушала ничего из того, что я говорила?

— Мама, почему ты не всегда такая?

— Например?

— Откровенная. Честная. Даже, осмелюсь сказать, забавная.

— Не будь смешной, я всегда откровенная, честная и забавная.

— Нет, ты не такая. Тебе удалось прожить жизнь скромной. На самом деле, ты прожила свою жизнь благодаря мужчинам. Бьюсь об заклад, ты даже не знаешь, кто ты. У тебя даже нет никаких развлечений или интересов вне брака и...

— Я устала, – огрызается она, закрывая глаза. — Закрой дверь, когда будешь уходить.

— Прекрасно, – говорю я хрипло, направляясь к двери, чтобы уйти. — И мой сегодняшний урок о птицах и пчелах заключается в том, что все мужчины - вонючки.

— И не влюбляйся в Хантсмена, – сонно добавляет мама, как только я закрываю за ней дверь.

Только идиот мог так поступить. Только идиот мог влюбиться не в одного Хантсмена, а в двух.

Ах, но кого волнуют мужчины. У меня есть проблемы поважнее, о которых нужно беспокоиться.

6

Ройс

Я: Ты еще не вернулся?

Прислоняюсь к дверному косяку спальни Дэза в Доме братства, гадая, где он. Я также не видел Лейна, и декан ищет его. Она хотела знать, когда будет завершена резьба, которую она заказала для фойе для гостей университета. Она спрашивала меня, потому что он не отвечал на ее звонки и предполагает, что я знаю, чем занимается Лейн двадцать четыре часа в сутки.

Даз: Все еще дома. Вернусь завтра.

Я: Как она?

Даз: Лучше. Она вернется с нами.

Я: Роберт знает, что ты пропустил три дня занятий в университете?

Я уже знаю ответ на этот вопрос, но все равно решаю подшутить над ним.

Даз: Нет.

Я: Бочонок пива, чтобы я перестал стукачить.

Даз: Отвали.

Я разражаюсь смехом и направляюсь в свою комнату, чтобы приступить к заданию по команде. Футбольный сезон опасно близок, и я уже предвкушаю начало тренировок через пару недель. Я живу ради футбола. Все, что меня волнует, – это футбол и победа в конференции, но мне приходится пробираться через все это дерьмо, вроде занятий и учебы, чтобы реализовать свою страсть. Как Роберт всегда вдалбливает мне: — Принимай решения, которые принесут тебе пользу в долгосрочной перспективе. Профессиональный футбол - это мое будущее.

— Привет, – женский голос ласкает мои уши, и я отрываю голову от задания на своем ноутбуке. Симпатичная темноволосая девушка с широкой уверенной улыбкой стоит там и смотрит на меня, как на кого-то особенного. Что ж…Вряд ли я собираюсь ее поправлять.

— Да? – Я узнаю ее, но не могу точно определить, кто она.

Читает мои мысли:

— Я Алисия Хартфорд.

— Хартфорд? – О да, я знаю фамилию Хартфорд, одного из деловых партнеров Роберта.

Она начинает:

— Мы встретились на благотворительном мероприятии Фонда "Сердце" и ...мой отец и твой отец намекнули, что нам с тобой следует... ну ты знаешь.

— Нет.

— Узнать друг друга получше.

— Я этого не помню.

— Ты был немного навеселе.

— Естественно.

— Ты пригласил меня на танец. Ты помнишь это?

Теперь это возвращается ко мне. Роберт прошептал мне на ухо, чтобы я пригласил дочь мистера Хартфорда потанцевать, чтобы соблюсти приличия. Я сделал, как он просил, и вернулся к своему столику, чтобы выпить еще.