Ее первой реакцией было проигнорировать это и удалить сообщение. После смерти Мартина она и не думала встречаться с кем-либо еще – даже за кофе или выпивкой. Каким-то образом это выглядело как предательство. В сознании Лиз сейчас никто не мог сравниться с Мартином.
Тем не менее, было что-то довольно милое в этом послании — во-первых, нерешительность Пирсона, а не та черта, которую он проявил в Манчестере, где он, казалось, без особых усилий руководил операцией, над которой они работали вместе. Он был невозмутимым, смелым, даже когда все закончилось жестоко; на самом деле он, вероятно, спас ей жизнь. Пирсон был привлекательным мужчиной — это она помнила — и он ей нравился, не в последнюю очередь из-за его явной симпатии к ней после того, как в Париже все пошло не так, и она потеряла Мартина. Может быть, ей стоит выпить с ним, хотя бы из вежливости.
Она еще раз прослушала сообщение и подняла трубку.
5
Лекция прошла на удивление хорошо. Более половины мест в большом зале были заполнены, что было данью уважения спикеру, поскольку название лекции Джасминдер Капур никого не могло схватить за лацканы, хотя это правда, что ее репутация среди заинтересованных людей росла. о проблемах, которые она собиралась решить. Все читатели « Гардиан », сардонически подумала Пегги, садясь рядом с Тимом, который сам читал « Гардиан » . Она была там по долгу службы, чтобы поддержать его, но была приятно удивлена через несколько минут после начала лекции, обнаружив, что ее внимание приковано к тому, что сказал Капур.
В ее словах не было ничего революционного, ничего такого, о чем Пегги, поразмыслив, не подумала бы сама. Впечатляло то, как спокойно и убедительно Капур подходила к сути своей темы: без предубеждений, как сказали бы юристы, анализируя пункты, прежде чем прийти к выводу. Согласны с этим или нет, но можно только восхищаться ее бесстрастной задумчивостью.
После выступления было много вопросов, и не все присутствующие, похоже, оценили способность Капура смотреть на обе стороны вопроса. Некоторые были настроены активно враждебно, подразумевая, что она участвовала в масштабных программах правительственной слежки, которые — им не нужно было об этом говорить, как предполагалось — беспрепятственно действовали в Великобритании и США. Когда вопросы и ответы наконец иссякли, Тим внезапно вскинул руку.
«Есть ли какие-либо достоверные доказательства того, что слежка со стороны правительств, которую вы, казалось, оправдывали сегодня вечером… Я особенно думаю о неизбирательном перехвате интернет-коммуникаций… хоть на йоту помогла предотвратить террористические атаки?»
Пегги подавила сильное желание хорошенько пнуть своего парня. Сколько вечеров она напряженно сидела дома, ожидая результатов очередного расследования, не в силах рассказать ему ни одной подробности о своей работе? Если бы ты только знал, подумала она сердито.
Джасминдер Капур вежливо кивнула, когда Тим продолжил. «В более общем смысле, есть ли какие-либо доказательства того, что слежка защищает нас больше, чем вторгается в нас?»
Джасминдер на мгновение задумался. — Я так и думал. Хотя, очевидно, я не в состоянии цитировать главу и стих, так как не имею доступа к информации». Она смотрела на него с трибуны немного нетерпеливо. «Послушайте, сегодня я здесь не в качестве апологета государственного вторжения. И меньше всего я хочу видеть карт-бланш властям просто потому, что они говорят, что так должно быть, чтобы защитить нас. Но в то же время есть и опасность – давайте об этом говорить ясно. «Аль-Каида», «Исламское государство», «Боко Харам» — это экстремистские группировки, настроенные на неизбирательную резню, и есть отдельные лица и небольшие группы, которые следуют за ними и хотят добиться своего рода героического статуса с помощью насилия. Многие из них являются экспертами в использовании всех новых форм коммуникации, особенно в привлечении к ним молодых людей. Мне кажется уместным дать государству соразмерные полномочия по слежке за этими людьми, при условии, что использование этих полномочий контролируется и контролируется законом. Думать иначе, на мой взгляд, в лучшем случае наивно, а в худшем — опасно».
Тим покачал головой. — Вы не ответили на мой вопрос. Есть ли доказательства того , что слежка приносит пользу? Или мы должны принять это на веру? — пренебрежительно добавил он.
Джасминдер холодно посмотрел на него. «Если вы спрашиваете, должны ли мы считать само собой разумеющимся, что государственные органы работают от нашего имени, а не против нас, то мой ответ — да с оговоркой. Правительствам и их агентствам нужен надзор, им нужна подотчетность; Я полностью привержен тому, чтобы они были у нас обоих. Но им также необходимо наше признание того, что они работают, чтобы защитить нас».
Это звучало глубоко прочувствовано, хотя и не предназначалось для того, чтобы вызвать аплодисменты ее аудитории. Пегги раздражало то, что Тим все еще цинично качал головой, и она почувствовала облегчение, когда вперед вышел председатель и объявил об окончании вопросов и ответов.
После выступления в общей комнате для публики были выпиты напитки, но Тим, похоже, не хотел идти. — О, давайте, — сказала Пегги, думая, что иначе вечер закончится спором из-за остатков макаронного сыра в их квартире. Мрачная перспектива.
'Почему?'
— Я хотел бы встретиться с говорящим. Я думаю, что она была очень впечатляющей.
Тим застонал. — Если придется, — неохотно сказал он.
Сначала они просто разговаривали с кем-то из коллег Тима и пили теплое белое вино. Все пришли к общему мнению, что лектор смело взялся за эту тему, но не был полностью убедителен. Вскоре к ним присоединилась блондинка; она была одета дорого, в элегантное пальто и начищенные кожаные сапоги, и Пегги не казалась академиком. Может журналист. Кем бы она ни была, ее очень заинтересовала эта тема, и вскоре они с Тимом погрузились в беседу о разговоре, в то время как Пегги одним глазом следила за Джасминдер Капур — она была окружена спорящей группой инакомыслящих и, казалось, довольно тяжелое время. Наконец ее критики на мгновение успокоились, и, увидев это, Пегги подошла, чтобы представиться.
Лицом к лицу Джасминдер, который выглядел так уверенно на трибуне, казался немного застенчивым. Вступительное замечание Пегги о том, что она, должно быть, устала, заставило ее улыбнуться, и с этого момента разговор пошел своим чередом. Ей явно нравилось говорить о чем-то другом, кроме гражданских свобод, и, когда Пегги восхитилась ее вышитой курткой, она рассказала ей о своей матери в Индии, которая прислала ее. Пегги заметила со своего места во втором ряду неприятный синяк на щеке Джасминдер, хотя она явно пыталась замаскировать его с помощью макияжа. 'Что случилось?' спросила она.