— Это не тот ответ, который я хочу услышать, и ты это знаешь, — он оборачивается, вынимая пистолет.
— Нет! Пожалуйста. Я ничего не знаю! — при виде оружия, парень начинает паниковать.
— Знаешь, что я ненавижу больше, чем ложь? — начинает Гарри, крепко сжимая пистолет в одной руке, потягивая напиток. — Людей, которые думают, что я достаточно глуп, чтобы поверить в ложь.
— Ты схватил не того человека. Я ничего не знаю! — бедняга разваливается от страха. Даже отсюда видно, как по его лицу струится пот.
— Значит, однажды ты проснулся и решил, что сможешь застрелить в меня в клубе? — спрашивает Гарри своим вкрадчивым тоном.
— Я ни в кого не стрелял в ту ночь! Ты схватил не того парня! — повторяет пленник, всё больше впадая в панику.
Моё сердце бешено колотится из-за положения бедного парня, который убеждает Гарри в непричастности. Он выглядит слишком безобидным, чтобы кого-то убить. Его, кажется, шокирует Гарри, который выглядит спокойным, но его глаза отражают гнев. Я так часто вижу этот взгляд.
— Как скажешь, — говорит Гарри и приставляет пистолет ко лбу парня, — ты не оставил мне выбора.
— Гарри, нет! — я кричу прежде, чем осознаю ситуацию, в которой нахожусь.
Он бросает взгляд в сторону коридора. Хмурит брови, сильнее прижимая дуло пистолета к потному лбу избитого человека.
— Амелия! Какого хрена ты здесь забыла?! Ты написала, что ушла на рынок! — повышает голос Гарри. На его лице отражается замешательство и гнев.
— Я почти ушла, когда ты вернулся домой! Не стреляй в него, пожалуйста! — умоляю я. Он оглядывает меня с головы до ног и кривит губы в неестественной ухмылке.
— Думаешь, если ты попросишь меня об этом, я его не застрелю? О, дорогая, ты сильно ошибаешься, — усмехается Стайлс и качает головой.
— Гарри, пожалуйста! Он сказал, что не делал этого! — кричу я, пока молодой человек остаётся в полном оцепенении от страха.
— Он лжёт, Амелия, — закатывает глаза Гарри.
— Нет, пожалуйста, я не виновен! У меня так же, как и у тебя, есть подозрение, кто мог это сделать, — в конце предложения голос парня срывается.
— У тебя есть подозрение? — Гарри выгибает бровь, глядя на него сверху вниз.
— Да-да, я… — парень кивает снова и снова.
С этими словами пуля пробивает его череп. Мой пронзительный крик заполняет комнату, и я резко отворачиваюсь. Когда становишься свидетелем смерти, время вокруг замедляется. Мои глаза закрываются, а сердце бешено колотится в груди. Гарри только что застрелил человека прямо у меня на глазах.
Слышу, как бездыханное тело падает на пол, но отказываюсь на это смотреть. Мои ладони сильно потеют, а желудок выворачивает наизнанку. Меня сейчас стошнит. В комнате воцаряется тишина, моё тело дрожит от шока. Я знала, что Гарри ужасный человек, но не ожидала это лицезреть.
Быстро бегу к лестнице и спотыкаясь, поднимаюсь наверх. Не открывая глаз, залетаю в свою комнату и громко хлопаю дверью. Перевожу дыхание и падаю на кровать, опустив голову на руки.
Не проходит и секунды, как Гарри врывается в мою комнату, от чего я резко вскидываю голову. На место слёз приходит отвращение и ярость.
— Я знаю, что ты ненавидишь смерть и прочее дерьмо, но он сам в этом виноват, — смеётся Гарри, как будто ситуация его забавляет. Не могу поверить, насколько он жесток. Он стреляет в невинного парня, а потом смеётся над этим, как над какой-то глупой шуткой.
— Какого чёрта ты его застрелил? Он ничего тебе не сделал! — кричу в гневе.
— Он был виновен, Амелия. Виновен! — восклицает он.
— Как, чёрт возьми, ты это понял!? — кричу я.
— Он был подозрителен, — Гарри скрестил руки на груди и наблюдал, как злость поглощает меня без остатка.
— Ну и что? — свирепо смотрю на него.
Парень подходит к кровати и хватает меня за подбородок. Пытаюсь оттолкнуть его, но хватка слишком сильна. Он ухмыляется и наклоняется, чтобы что-то пробормотать.
— Подозрительность всегда преследует тех, чья совесть отягощена виной.
22 глава
-Ты больной, Гарри! Ты в курсе? — говорю ему в порыве ярости. Не могу поверить в происходящее, в голове не укладывается... Я всё ещё на взводе и не могу это отпустить. Подозрительность преследует тех, чья совесть отягощена виной? Что за бред. Откуда, чёрт возьми, он это взял?
— О, детка, ты ещё много обо мне не знаешь, — он ухмыляется, а я инстинктивно отстраняюсь от него. Его дьявольский тон пропитан игривостью, что очень обескураживает. Ни единого намёка на сожаление или раскаяние.
-Не называй меня так! Ты псих, который убивает людей ради удовольствия, — пытаюсь отодвинуться от него ещё дальше, но кровать позади не позволяет этого сделать.