Мы заходим в лифт, и всё что я слышу — звук её тихого размеренного дыхания. Её кожа такая бледная, а тело выглядит таким слабым, что навевает на мысль, что последние пару суток она не прикасалась к еде. Зная Амелию, так оно и было. Она почти ничего не ест, и вероятно, вся еда, которую подсовывали ей под дверь так и осталась нетронутой.
Два дня в абсолютной темноте, где вы не слышите ничего, кроме своих мыслей, могут действительно свести с ума. Должно быть это сильно на неё повлияло, потому что сейчас она совершенно не похожа на Амелию. В ту самую секунду, когда я открыл камеру, я ожидал, что она будет кричать на меня, называть психом и ублюдком, но ничего из перечисленного не произошло.
Девушка осторожно встала на ноги и, не издав ни звука, попыталась идти, но когда поняла, что не сможет этого сделать, просто сдалась и уснула у меня на руках.
Амелия слабо сжимает футболку на моей груди, кажется, что даже во сне она продолжает бороться. Её длинные каштановые волосы свободно свисают вниз, а голова всё также прижимается к моему телу.
Она сломалась.
Я сломал её.
Всю дорогу до квартиры я не выпускаю её из своих объятий. Как только мы подходим к входной двери, осторожно тяну её за запястье и сканирую штрих-код. Знаю, что мог бы ввести код самостоятельно, но мои руки заняты.
Оказавшись в квартире и, закрыв дверь ногой, не снимая обуви, направляюсь наверх. Знаю, Амелия ненавидит, когда я хожу по дому в ботинках, но я не собираюсь изменять своим привычкам.
— Тебе следует привести себя в порядок и немного отдохнуть, — бормочу я, заметив, что она проснулась, но ответа не поступает. Ну, а чего я, собственно, ожидал?
Захожу в ванную и осторожно усаживаю девушку на закрытое сидение унитаза. Она сутулится и опускает голову, уставившись на свои колени.
Убедившись, что она не упадёт, я подхожу к ванной и включаю душ. Протягиваю руку под воду, чтобы убедиться, что температура комфортная — не холодная, но и не слишком горячая.
— Схожу, принесу тебе одежду, — говорю я и быстро выхожу из помещения. Как только оказываюсь в комнате Амелии, просто хватаю первую попавшуюся удобную одежду, которую нахожу в её шкафу — спортивные штаны и лёгкий тёмно-синий свитер.
Вернувшись в ванную, замечаю, что она всё ещё сидит на крышке унитаза.
— Вот, оставлю вещи здесь, — я кладу одежду на раковину и поворачиваюсь к девушке, — прими душ и переоденься, а после спускайся на кухню и немного поешь, на тебя страшно смотреть, — спокойно говорю ей.
Амелия никак не реагирует на мои слова, молча уставившись в стену перед собой. Возможно, она очень сердится и просто хочет, чтобы я поскорее ушёл. В любом случае, я не собираюсь оставаться здесь и нянчиться с её задницей. Надеюсь, она скоро придёт в себя и избавит меня от всего этого дерьма.
— Я просто буду у себя. Кричи, если тебе что-нибудь понадобится... — прикладываю неимоверные усилия, чтобы произнести это. Вновь никакой реакции. Так что я просто выхожу в коридор, и осторожно закрываю за собой дверь.
Сбрасываю ботинки и снимаю куртку, как только оказываюсь в спальне. Кажется, Амелия действительно обиделась, но её было необходимо наказать. Она пыталась сбежать, она пыталась оставить меня.
Если бы я не запер её в камере, она бы никогда не осознала, что не может нарушать мои приказы. Она должна понимать, что все неверные решения влекут за собой последствия. Теперь это её жизнь, и мне плевать, нравится ей это или нет.
Я хватаю книгу с прикроватной тумбочки и сажусь на грязную незаправленную кровать. Амелии не было всего два дня, а это место уже похоже на помойку, потому что некому было прибрать здесь.
— Нет, Гарри. Ты безнадёжен, в тебе нет ни капли хорошего...
Тихий голос Амелии всплывает в моей голове. Она сказала это в тот день, когда я убил Зейна. Ненавижу, блять, это слово. Я не безнадёжен.
Хотя, может и так.
Да пошло оно всё. Эта маленькая сучка думает, что знает меня. Она нихрена обо мне не знает. Иногда Амелия смотрит на меня так, будто читает мои мысли и это, блять, выводит меня из себя. Она делает это даже тогда, когда я кричу на неё — продолжает сверлить меня взглядом и немного наклоняет голову влево. Как будто знает, что творится у меня в голове, и это чертовски бесит.
Она сильная и никогда не перестаёт бороться, даже тогда, когда не осознаёт этого. Каждый день я ухожу на работу, оставляя девушку одну, но она даже не попыталась покончить с собой. Должно быть, она даже не рассматривала этот вариант, потому что уже давно бы это сделала.