К. Бромберг
Разрушенные
ПРОЛОГ
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Резонирующая боль в голове пульсирует от звука, набрасывающегося на мои уши.
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Какой сильный звук — громкий, жужжащий белый шум — и все же кругом до жути чертовски тихо. Тихо, за исключением этого проклятого звука.
Какого черта, что это?
Почему, черт возьми, так адски жарко — так жарко, что я могу видеть тепло, исходящее волнами от асфальта — но все, что я чувствую, это холод?
Твою мать!
Что-то справа от меня бросается в глаза — искореженный металл, лопнувшие шины, разорванная на куски обшивка — и все, что я могу сделать, это смотреть. Бэкс задушит меня за то, что я испортил машину. Разорвет на куски, как мою машину, разбросанную по всей трассе. Какого хрена случилось?
Холодок тревоги струится по моему позвоночнику.
Сердцебиение учащается.
На задворках моего подсознания мелькает недоумение. Закрываю глаза, чтобы попытаться избавиться от стука, внезапно начавшего играть на ударных в моих мыслях. Мыслях, которые я не могу понять. Они утекают из моего сознания, как песок сквозь пальцы.
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Открываю глаза, пытаясь обнаружить источник этого проклятого звука, усиливающего боль…
…удовольствие, чтобы похоронить боль…
Эти слова шепотом разносятся в моем сознании, и я качаю головой, стараясь понять, что происходит, когда вижу его: темные волосы нуждаются в стрижке; крошечные маленькие ручки держат пластмассовый вертолет; пластырь с изображением Человека-Паука обернут вокруг его указательного пальца, вращающего винт вертолета.
Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек.
— Хлоп. Хлоп. Хлоп. — Произносит он самым нежным голосом.
Тогда почему это звучит так громко? Большие глаза смотрят на меня сквозь густые ресницы — воплощение невинности в этом незамысловатом изяществе зеленого цвета. Его палец замирает на винте, когда он встречается взглядом с моими глазами, наклоняет голову, пристально изучая меня.
— Привет, — говорю я, оглушительная тишина отражается в пространстве между нами.
Что-то не так.
Совершенно, черт возьми, неправильно.
Появляется страх.
Намеки на неизвестность вращаются внутри моего сознания.
Растерянность душит.
Его зеленые глаза поглощают меня.
Тревога рассеивается, когда медленная улыбка изгибает уголок его маленьких губ, измазанных грязью, подмигивая сбоку одинокой ямочкой.
— Я не должен разговаривать с незнакомцами, — говорит он, слегка выпрямляя спину, пытаясь вести себя как большой, каким хочет быть.
— Это хорошее правило. Тебя этому научила мама?
Почему он кажется таким знакомым?
Он безразлично пожимает плечами. Его взгляд пробегает по каждому сантиметру моего тела, а затем возвращается к глазам. Он смотрит на что-то за моим плечом, но по какой-то гребаной причине я не могу отвести от него глаз. Дело не только в том, что он самый симпатичный парень, которого я когда-либо видел… Нет, похоже, он обладает особым притяжением, которое я не могу преодолеть.
Маленькая морщинка прорезает его лоб, когда он смотрит вниз и ковыряет еще один пластырь с изображением супергероя, едва покрывающий большую царапину на колене.
Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек.
Заткнитесь нахрен! Хочется мне крикнуть на демонов в своей голове. Они не имеют права быть здесь… без всякой причины кружить вокруг этого милого маленького мальчика, и все же они продолжают вращаться, как «Веселая карусель». Вроде бы моя машина должна находиться сейчас на трассе. Так почему же я делаю шаг к этому притягивающему к себе маленькому мальчику, вместо того, чтобы готовиться к порции дерьма, которую Бэкс собирается извергнуть на меня, и, судя по моей машине, очевидно, я ее заслуживаю?
И все же я не могу устоять.
Делаю к нему еще один шаг, медленно и целенаправленно, как вел себя с мальчиками в Доме.
Мальчики.
Райли.
Мне нужно увидеть ее.
Не хочу больше оставаться один.
Мне нужно почувствовать ее.
Не хочу больше быть сломленным.
Почему я дрейфую в море растерянности? И все же я делаю еще один шаг сквозь туман к этому нежданному лучику света.
Будь моей искоркой.
— У тебя там довольно серьезная царапина…
Он фыркает. Так чертовски очаровательно смотреть, как этот малыш с таким серьезным лицом морщит нос, усеянным веснушками, глядя на меня, будто я что-то упускаю.