Моему будущему.
Моему однажды давным-давно.
Моему долго и счастливо.
— Ты никогда не выглядела более красивой, — шепчет он мне, когда мы входим в дверь, и мои глаза затуманиваются от непролитых слез. — Твой муж ждет.
Эти горько-сладкие слова — папа отпускает свою маленькую девочку — чуть не сломали меня, заставляю себя сглотнуть, чтобы сдержать водопад слез.
Делаю глубокий вдох и смотрю на разноцветные лепестки роз, разбросанные по белому полотну, выстилающему проход передо мной. Смаргиваю слезы с глаз, потому что когда я подниму их, чтобы впервые увидеть Колтона, я хочу, чтобы в этот момент все было кристально ясно. Без помех. Идеально.
Как и любовь, которую я к нему испытываю.
Мы делаем первый шаг. Слышу шорох одежд, когда гости стараются меня разглядеть, и приглушенный шепот, когда они это делают. Слышу звуки скрипки и щелчки фотоаппаратов. Чувствую, как по венам стучит пульс, а в руке отца чувствую дрожь, когда мы совершаем эту самую важную из наших совместных прогулок. Чувствую аромат цветов, разбросанных по террасе, смешанный с нежным запахом океанского бриза. Стараюсь запомнить все, прислушаться к совету Хэдди и запечатлеть каждую деталь.
А еще я слышу, как вздыхает Колтон, когда я появляюсь в поле его зрения, и не могу больше ждать. Каждая клеточка моего тела вибрирует от предвкушения.
Я поднимаю глаза.
Ноги двигаются.
Но сердце останавливается. И начинает биться снова.
Дыхание вырывается из легких, когда я встречаюсь взглядом с Колтоном и вижу его ошеломленное лицо. Мужчина, который всегда так уверен в себе, выглядит так, будто мир остановился, накренился и отклонился от курса.
И самое забавное… так оно и есть, и началось это в ту минуту, когда он поймал меня в свои объятия.
Наши глаза не отрываются друг от друга. Даже когда я целую папу в щеку и он пожимает руку Колтону, прежде чем сесть рядом с мамой. Даже когда Колтон берет мои руки в свои, качает головой с легким смешком и говорит:
— Симпатичный клетчатый флаг.
— Я боялась, что ты не узнаешь, кто из них я, — поддразниваю я и чувствую, что впервые за весь день могу дышать. Сердце колотится, руки трясутся, но теперь я в его власти.
— Детка, я бы узнал тебя, даже если бы был слеп. — И улыбка, та, что освещает его глаза и согревает мою душу, растекается по его губам. Я настолько теряюсь в его глазах и невысказанных словах, которые они передают, что даже не понимаю, что судья начала церемонию, пока Колтон не смотрит на нее, а затем снова на меня. Зеленые глаза блестят от волнения, от взгляда на меня его улыбка смягчается.
— Райли, — говорит он, слегка качая головой, глядя на наши руки, а затем снова на меня. — Я был человеком, мчащимся по жизни, мысль о любви никогда не попадала в зону действия моего радара. Это было не для меня. А потом ты рухнула в мою жизнь. Ты видела во мне хорошее, а я нет. Ты видела возможность, когда я не видел ничего. Когда я оттолкнул тебя, ты толкнула в десять раз сильнее. — Он тихо смеется. — Ты снова и снова являла мне свое храброе сердце. Ты научила меня, что клетчатые флаги гораздо ценнее вне трассы, чем на ней. Ты принесла свет в мою тьму своей самоотверженностью, своим безрассудством… — он протягивает руку и проводит большим пальцем по моей щеке, чтобы вытереть слезы, которые тихо текут по моим щекам.
Его личные клятвы говорят о глубине его любви ко мне — мужчина, который клялся, что не может любить, делает это от всего сердца.
— Ты дала мне жизнь, которую я даже и не подозревал, что хотел, Рай. И поэтому… я обещаю отдать себя тебе — каждую частичку: сломленную, согнутую, любую — от всего сердца, без обмана, не смотря ни на что. Обещаю писать тебе названия песен, чтобы ты услышала меня, если не захочешь слышать, что я говорю. Обещаю поддерживать твое милосердие, потому что это то, что делает тебя самой собой. Обещаю подталкивать тебя к спонтанности, потому что нарушать правила у меня получается лучше всего, — говорит он с ухмылкой, одинокая слеза скользит по его лицу. — Обещаю очень много играть в бейсбол, чтобы убедиться, что мы достигнем каждой базы. Хоум ран! — последнее слово он произносит так тихо, что его слышу только я, и смеюсь сквозь слезы.
И я больше не могу сдерживаться, протягиваю руку и провожу ладонью по его подбородку, нисколько не заботясь о предположениях, которые люди могут сделать по поводу этой клятвы.