Что он вернется ко мне.
Начинаю искать, глаза порхают по комнате ожидания, на горизонте маячит надежда и готовится расцвести, если я только смогу найти последний знак. Руки дрожат; оптимизм залегает под поверхностью, осторожно поднимая усталую голову.
В коридоре слышен звук, и этот шум — голос — заставляет каждую эмоцию, которая пульсирует во мне, воспламениться.
И я готова взорваться.
Светлые волосы и длинные ноги, вплывающие в дверь, и мне все равно, что ее лицо выглядит опустошенным и обеспокоенным, какой я чувствую себя. Вся боль в моем сердце, весь мой страх встает на дыбы и во мне словно лопается натянутая струна.
Или ударяет молния.
За несколько секунд пересекаю комнату, головы вскидываются от рычания, которое я издаю в полнейшей ярости.
— Убирайся отсюда! — кричу я, сквозь меня проносится столько эмоций, что единственное, что я чувствую — это всепоглощающее недоумение. Тони поднимает голову, и ее испуганные глаза встречаются с моими, ее губы приоткрываются, образуя идеальную форму буквы О. — Ты коварная су…
Из меня вышибает весь воздух, когда сильные руки Бэккета хватают меня сзади и дергают назад, прижимая к своей груди.
— Отпусти меня! — я борюсь с ним, он крепче сжимает меня. — Отпусти меня!
— Оставь это, Рай! — сопит он, удерживая меня, и эти сдержанные, но твердые слова, сказанные его протяжным тоном, бьют меня по ушам. — Тебе нужно сохранить весь этот огонь и энергию, потому что они понадобятся Колтону. Каждая чертова капля. — Его слова ударяют по мне, пробивая бреши, и снижают уровень адреналина. Я перестаю сопротивляться, его хватка по-прежнему железная, а жар его дыхания овевает мою щеку. — Она того не стоит, хорошо?
Не могу найтись, что сказать — не думаю, что в этот момент я способна на слаженный ответ — поэтому просто киваю головой в знак согласия, заставляя себя сосредоточиться на точке на полу передо мной, а не на длинных ногах справа.
— Ты уверена? — переспрашивает он, прежде чем медленно меня отпустить и встать передо мной, заставляя посмотреть ему в глаза, чтобы удостовериться, буду ли я верна своему слову.
Тело начинает трясти, охваченное сочетанием гнева, горя и чего-то незнакомого, проносящегося сквозь меня.
Дыхание прерывается, грудь болит от каждого вдоха. Это единственный намек на потрясение, испытанное мной, когда я встречаюсь с глазами Бэккета, в которых читается доброта, окаймленная тревогой. И я так ужасно себя чувствую из-за того, что сейчас он пытается заботиться обо мне, когда любит Колтона и мечется от неизвестности так же сильно, как и я, поэтому я заставляю себя кивнуть. Он повторяет мое движение перед тем, как обернуться, его тело закрывает мне обзор.
— Бэкс… — выдыхает Тони, и лишь один ее голос раздражает мои воспаленные нервы.
— Ни слова, Тони! — голос Бэккета низкий и сдержанный, слышимый только нам троим, несмотря на многочисленные пары глаз, наблюдающие за противостоянием. Вижу, как на другой стороне комнаты Энди поднимается на ноги, пытаясь понять, что происходит. — Я позволю тебе остаться лишь по одной единственной причине… Вуду понадобятся все, кто ему близок — кому он дорог, если он… — говорит он, захлебываясь словами, — когда он выкарабкается из этого… в том числе и ты, хотя сейчас после того, что ты отмочила с ним и Рай, друг — становится очень растяжимым понятием, когда оно относится к тебе.
Слова Бэкса застают меня врасплох. Слышу неопределенный звук, который она издает, прежде чем наступает мгновенная тишина… а затем я слышу, как она начинает плакать. Тихие, печальные всхлипы, пробивают брешь в моем самообладании, и голос Бэккета здесь никак не поможет.
И я срываюсь. Мое уверение Бэккета в том, что я сохраню силы, исчезает вместе с моей сдержанностью.
— Нет! — кричу я, пытаясь оттолкнуть Бэккета с дороги и замахнуться. — Ты не имеешь права плакать из-за него! Ты не имеешь права плакать о мужчине, которым пыталась манипулировать! — вокруг меня сзади сжимаются руки, не давая мне нанести удар, но мне все равно, реальность для меня потеряна. — Убирайся отсюда! — кричу я, мой голос дрожит, меня оттаскивают от ее ошеломленного лица. — Нет! — сопротивляюсь сдерживающим меня рукам. — Пусти меня!
— Тише, тише! — это голос Энди, руки Энди, которые крепко меня держат, пытаясь одновременно и успокоить, и взять под контроль. И единственное, на чем я могу сосредоточиться — за что могу ухватиться, когда сердце колотится, а тело трясется от гнева — это то, что мне нужен пит-стоп. Мне нужно найти Колтона. Нужно прикоснуться к нему, увидеть его, успокоить смятение в моей душе.