— Думай! — хоть и направленная ученику, эта фраза, также относилась и ко мне самому.
— Того, у кого нога повреждена! — Слаагеш размышляет недолго.
— Нет. — Даже если бы это было так, как сказал он, требовалось найти иной ответ.
— Но почему, мастер?! Он и так обречен, его все равно сожрут хищники! — То, что на поверхности, часто не верно, но гоблин этого пока не знает.
— Именно поэтому трогать нельзя его.
— Почему? — Слаагеш и правда не понимает.
— Думай! — Я знаю почему, но легко доставшиеся ответы нечасто приносят пользу. — Вслух думай.
— Он обречен. — Кажется, что вот-вот услышу натужное кипение под черепной коробкой ученика. — Его легко догнать и убить любому хищнику. Кажется, что он лучший вариант для охоты. Но, по утверждению учителя, это не так. — Он что, дословно будет повторять мысли вслух? Хотя? Это интересно, пусть. — Значит… Понял! Мы вмешиваемся в естественный процесс, лишая зверей своей законной добычи!
— Верно. — Молодец, смышленый.
— Тогда тот, у которого больна печень. Ему осталось всего год-два, мы только ускорим процесс. — Как нельзя лучше все складывается, опять неверный вариант он выбрал.
— Неверно. Думай. — На этот раз ответ легок.
— Простите за ошибку, учитель! — О! Первый намек на почтительность в голосе радует. — Так мы опять вмешаемся в естественный ход вещей.
— Остается один вариант. Мы выберем того, у кого проблемы с сердцем. — Тут надо сперва чуть разъяснить. — Потому что он может умереть от любого перехода реки, воды сейчас холодны. От любого бега от хищника. Да и просто от резкого испуга.
— Но также он может прожить долгую жизнь! — А вот за это наказывать не стоит. Это обсуждение надо поощрять, была бы конфетка — угостил. — Это дело случая! — Очень верная формулировка.
— А что есть встреча стада с нами?
— Предопределение? — Ну вот, за что хвалил? Так носом в лужу при уже готовом ответе.
— Предопределения нет! — Это моя твердая убежденность. — Есть вероятности. Обладая определенными знаниями или умениями, можно предсказать наиболее возможный вариант развития дальнейших событий. Но это будет только возможность, иногда она будет приближаться к ста процентам. Но о том, что это только вероятность, никогда не следует забывать. — Слаагеш слушает, затаив дыхание. — Понял?
— Да, учитель. — Будь у него тетрадь, наверно, конспектировал бы мою речь. — Но все равно не понимаю.
— Его смерть возможна от любой случайности, наша встреча и есть эта случайность. — Гоблин замирает. — А случайности естественны в мире, без них он был бы статичен.
— Получается, он умрет потому, что невезуч? — Интересная формулировка.
— Много зверей и разумных гибнет по этой причине, она естественна.
— Я не охотник, я шаман. Честной охоты не могу подарить зверю. Будет ли правильно применить мои знания? Ведь у животного не будет ни единого шанса.
Это задевает какой-то кодекс чести зеленокожих?
— Каков шанс, что мы встретим газелей, на своем дальнейшем пути?
— Маленький. Зато мы наверняка встретим множество оленьих стад! — Возможно, он прав, но не учел другое.
— Сколько мяса у северного оленя?
— Больше, чем нам может понадобиться и чем мы сможем унести без рюкзаков. — Просто отлично, понятливый ученик.
— Приступай к охоте, — даю отмашку.
Через пятнадцать минут я уже смотрел, как уверенными движениями гоблин свежует тушу, отделяя самые питательные части. Для переноски отдал взятую с дирижабля безрукавку.
— А как бы мы действовали, если бы не было газели с больным сердцем? — Срезая очередной ломоть мяса, озадачивает меня Слаагеш.
— Тогда убили бы хромающего. Мы такие же звери, как любые другие, просто разумные.
Длиннорукий согласно кивает.
— Именно так говорил мне мастер Глаамеш. — Значит, в этом мнения гоблинов и эрмов схожи. — А если бы и хромоногого не было? — Вот привязчивый.
— Тогда прошли бы мимо, никого не трогая.
Гоблины, как и эрмы, весьма непритязательны в потреблении еды. Если надо, можем есть все в сыром виде. Зеленокожие даже считают сырую форель более вкусной, чем приготовленную на огне. Так что костер нам не требовался.