Я смотрю на нее в ответ, и ее серые глаза спокойны, почти безмятежны.
— Dyma fi’n sefyll, Ваше Величество, — отвечаю я.
* * *
— Ладно.
Голос Абелина Проберта был резок от с трудом обретенной уверенности, когда он посмотрел на дисплеи связи, а остальные старшие офицеры обернулись.
— Мы заплатили огромную цену, чтобы попасть сюда, — продолжил он. — Я знаю, что никто из нас никогда не забудет людей, которых мы потеряли по пути сюда. . Как раз за вершиной того хребта, — он поднял руку и указал, — находится конец этого путешествия. Мы хорошую разведку. . Ваши люди, — он кивнул на командира 93-й бригады, — , и, похоже, взрыв и пожары нанесли серьезные внутренние повреждения. 109-ая тоже . Мы фиксируем семь пробоин в его броне, и, похоже, не более девятнадцати его вспомогательных орудий все еще работоспособны. Итак, перестрелка между нашими пятьюдесятью четырьмя орудиями и его девятнадцатью, и . Мне все равно, насколько велик этот ублюдок, он перед нами, и мы собираемся отомстить за каждого мужчину и каждую женщину, которых мы потеряли по дороге сюда.
Он обвел их своим жестким, непреклонным взглядом, и в их глазах читалась та же холодная яростная решимость.
Его взгляд упал на угол дисплея, где продолжало воспроизводиться безнадежное сообщение Морвенны, и в его глазах зажегся холодный, уродливый огонек, когда он снова посмотрел на своих офицеров.
— Давайте сделаем это, — сказал он.
* * *
Объединенные остатки трех бронетанковых бригад медленно и неуклонно продвигаются вверх по последнему между ними и моей позицией. Несмотря на повреждения моей лобовой брони, я предпочел бы . . .
— Это была адская поездка, Артур, — тихо говорит императрица. — Спасибо. В дневнике Киры написано, что ты всегда был особенный. Она была права.
— За четыреста девяносто лет я не служил ни одной Императрице или Императору, которые были бы равны Кире I, — отвечаю я. — До сегодняшнего дня. Это честь для меня, Ваше Величество.
Она часто моргает, затем прочищает горло.
— Нет. — Ее голос хриплый. — Нет, Артур. Это честь для меня.
Мы наблюдаем за визуальным отображением того, как Rhyfelwr-ы достигают вершины хребта. Мои уцелевшие готовятся к бою.
— Dyma fi’n sefyll, Артур, — говорит она. — А теперь задай жару этому ублюдку!
* * *
Cadlywydd Абелина Проберта удерживал свои позиции, в то время как раненые, истекающие кровью остатки Пятого корпуса имперской армии Ymerodraeth Cymru Newydd поднимались по обратной стороне хребта. Для этого последнего сражения им понадобился каждый танк. И даже если бы они этого не сделали, он все равно был бы там. Он был бы там, потому что, что бы там ни было, он никогда не был трусом. И он был бы там, потому что ему нужно было увидеть разрушение Amddiffynwr собственными глазами. И потому что он должен был быть уверен, что никто из мужчин и женщин в этих танках даже не догадывается, кого они на самом деле собираются убить.
Мрачная, решительная шеренга поднялась на гребень холма.
* * *
Я открываю огонь.
Почти в то же мгновение, так близко к этому же моменту, что даже мои чувства не могут уловить разницу, Rhyfelwr-ы Абелина Проберта делают то же самое.
Моя скорострельность на пятнадцать процентов выше, чем у них, и даже моя боковая броня ненамного толще, чем их лобовая защита. Но у них почти в три раза больше орудий.
Исход может быть только один.
* * *
Торнадо из пенетраторов бушевало между двумя горными хребтами, подобно огненному дыханию Господа. Это было жестокое, беспощадное, бездушное уравнение. .