Пульсируя от чудовищного потрясения, полученного, когда разум пленника внезапно рванулся вовне и закрепился там, инопланетянин воздействовал в течение доли наносекунды, потребной для восстановления баланса между его сегментами.
“Сила врага хотя и необычайно велика, но все же недостаточна для того, чтобы нарушить целостность поля моего/нашего организма, — заявили Анализаторы. — Но я/мы должны немедленно отступить!”
“Нет. У нас недостаточно данных, чтобы оправдать отказ от продолжения первой фазы, — отменил предыдущую команду Эгон. — Этот разум управляется конфликтующими внутренними импульсами огромной мощности. Не это ли самое важное? Именно тут и сокрыт ключ к победе над ним.
Я/мы должны разработать комплекс нервных возбуждений, которые приведут оба этих импульса к смертельному противостоянию”.
Прошло несколько драгоценных микросекунд, пока составной разум торопливо осматривал мозг Мэллори в поисках символов, из которых можно было бы собрать требуемый образ.
“Готово, — объявили Перцепторы. — Но необходимо указать, что ни один разум не сможет долго оставаться неповрежденным при прямом столкновении настолько противоположных императивов. Должна ли стимуляция объекта быть доведена до стадии необратимости?”
“Ответ утвердительный, — категорически заявил Эгон. — Проверка на уничтожение”.
“Иллюзия, — сказал себе Мэллори. — Меня бомбардируют иллюзиями…” Он почувствовал приближение новой огромной волны, обрушивающейся на него, словно цунами. Решительно уцепился за хрупкую способность хоть как-то сориентироваться… Но сокрушительный толчок бросил его в водоворот тьмы.
Издали на него пристально смотрел инквизитор в маске.
— Болью с тобой бороться бесполезно, — раздался приглушенный голос. — Угроза смерти тебя не беспокоит. И все же есть способ.
Занавес раздвинулся, и за ним стояла Моника — высокая, стройная, полная жизни, прекрасная, как горная лань. А возле нее стояла девочка.
Джон выкрикнул “Нет!” и устремился к ним, но цепи крепко держали. Он смотрел, совершенно беспомощный, как грубые руки схватили женщину и двинулись, небрежно лаская, по ее телу. Другие руки схватили ребенка. Увидел ужас на маленьком личике, страх в глазах девочки…
Страх, который уже видел раньше…
Ну конечно же, он видел ее раньше. Этот ребенок был его дочерью, любимым плодом его союза с той стройной женщиной…
(“…Моникой”, — поправил он себя.)
…уже видел эти глаза сквозь крутящуюся пелену, висящую над водопадом…
Нет. Это был сон. Сон, в котором он умер, умер неестественной смертью. И был еще один сон — о столкновении с раненым львом, который бросился на него…
— Тебе вреда не причинят. — Голос инквизитора, казалось, доносился откуда-то издалека. — Но ты навеки сохранишь в памяти, как из-за тебя их живьем расчленили…
Его внимание резко вернулось к женщине и ребенку. Джон увидел, как обнажают смуглое и прекрасное тело Моники. Нагая, она стояла перед инквизиторами и даже не пыталась прикрыться. Но что пользы теперь было от ее мужества. Кандалы на ее запястьях привязали к крюку, вбитому в сырую каменную стену. Раскаленное железо приблизилось к ее плоти. Он увидел, как ее обожженная кожа темнеет. Железо погрузилось до конца. Женщина оцепенела, закричала…
— Боже мой, он горит и все равно идет! — пропищал тонкий голосок.
Мэллори посмотрел вниз на свое тело. Не было ни ран, ни шрамов. Кожа нигде не была повреждена. Но пришло мимолетное воспоминание о потрескивающем пламени, которое причинило ему вполне правдоподобные мучения, когда он вдохнул его в легкие…
— Сон, — сказал Джон вслух. — Я сплю. Я должен проснуться!
Он покачал головой…
— Он покачал головой! — поперхнулся техник. — Ваше Превосходительство, это невозможно, но я клянусь: этот человек выходит из-под контроля аппаратуры!
Косло грубо отшвырнул техника в сторону. Он схватился за рычаг регулятора мощности, толкнул его вперед. Мэллори застыл. Его дыхание стало хриплым и прерывистым.
— Ваше Превосходительство, этот человек умрет!..
— Пусть умирает! Никому не позволено безнаказанно бросать мне вызов!
“Сузить фокус! — передали команду Перцепторы в шесть тысяч девятьсот тридцать четыре производящих энергию сегмента разума Ри. — Это соревнование не может долго продолжаться. Кроме того, мы едва не потеряли пленника!..”