Что мы и сделали. за два дня превратив виллу в ателье, фотостудию и мало мальски дизайнерский дом. Конечно все свои наработки Петров увезет с собой, но процесс создания, творчества был прекрасен, мы работали как слаженная команда, тратя деньги Амира на все, что создавало нам настроение. К середине второго дня образ с пышной юбкой, которая так была похожа на морскую пену или зефир кремового цвета был готов, верх как всегда еле заметный бежевый лиф. Вся я была в блестках, хайлайтерах, в локонах белые цветы. День выдался ветреным, но солнечным, это нам на руку. Амир так и не позвонил за все это время, меня это не сильно расстраивало. потому что я не хотела возвращаться к теме денег или бутафорской свадьбы.
Амиран.
Я стоял посреди гостинной, полностью заполненной какими-то тряпками, манекенами, швейной машинкой, нитками, пустыми бутылками вина, мартини и смотрел на Мир, которая позировала Петрову в роскошной пышной юбке, которая по мне напоминала свадебную. Это слишком больная тема, вот это взбучку она устроила мне перед отъездом. Я был зол все эти два дня, получал отчеты от парней, слава Господу, что эти двое нашли себе занятие.
— Ого, они тут устроили целый дом Армани, — сказал Рус, вертя в руках какую-то треугольную линейку.
— Да, чем бы не тешилась, лишь не плакала, — пояснил я, вздыхая.
— Расскажи ей все, у нее не получится быть не в теме и быть с тобой. Ты же понимаешь? Славка может армагеддон сотворить для тебя не ведая ничего, — сказал он.
— Ха, — меня весело и мне нравилось, как друг называет ее по простецки Славкой, — Да, понимаю. Она как моя жизнь так и моя погибель. Расскажу, особенно после того, что учудил Нике, — мысленно я пытался посчитать сколько они выпили, но потом посмотрел на домработницу и понял, что это бессмысленно, здесь не все бутылки.
— Чего ты боишься? — спросил друг, рассматривая рисунки на столе, — талантлив черт.
— Боюсь, когда она станет моей, станет жестокой, понимаешь, боюсь, что однажды она станет настолько сильной, что я не смогу ее удержать, — признался я.
— Разве такое может быть? — рассмеялся он, — Амир, я знаю тебя пусть не десятки лет, но я видел все твои дела и они уже не тянут на женские развлечения, — усмехнулся он, — а в остальном — это любовь друг, тебе нужно чтобы она любила тебя и тогда она никуда не денется. Такую по-другому не удержишь, как и тебя. Сколько их было до, — он кивнул в сторону Миры.
— О, да много, но пока похоже на крючке только я, — я следил как она машет юбкой или закрывает лицо от яркого солнца на закате.
— Ха-ха-ха, потому что мы чаще всего любим еще и членом, у нас примитивно все. Увидел — мое, а у них, — он махнул рукой, — присмотреться, приглядеться, куча страхов. А у Вольной так вообще пуля в голове.
— Ты прав, надо поговорить с ней, откровенно, — я засунул руки в карманы черных брюк. И наблюдал, как они направляются в дом, оступаясь на камнях.
Мирослава зашла первая, неся в руках пышную юбку, за ней навеселе зашел Петров. Что-то бормоча под нос, как они прекрасно поснимали и как хочется есть.
— Мне пора, да? — грустно сказал он, — а мы тот только начали творить.
— Еще увидимся, — она обняла его под плечи, а затем задрала юбку, чтобы снять снять обувь, я удивился, что это были кроссовки, хоть и белого цвета.
Она пошатнулась и я придержал ее за руку, на что она подняла на меня свои голубые глаза, — спасибо.
Вот так блядь просто, спасибо и я весь ее, мой член ее, уже готов тереться об эти пухлые губки.
— Фото мне, — строго сказал я Петрову.
— Эээ…это как она решит, — он развел руками, оставив камеру на столе и принявшись проверять бутылки на наличие алкоголя.
Руслан только усмехнулся в кулак, — слушайте, закажу-ка я наверно нам еды, никто не против?
— Я с тобой, — Петров пошел за другом на кухню, — я в Италии столько дней, три, — он показал на пальцах, — и пиццу не ел.
Я переключился на Мир, которая пыталась расстегнуть юбку, крутясь с разных сторон и нервно вздыхая.
— Давай я, — я подошел к ней и ощутил сладкий запах духов и мартини, она была слегка пьяна, ее глаз блестеле, а щеки были розовыми, вся в блестках, такая сладкая и манящая, с грудью, которая аппетитно вываливалась из лифа. Я сглотнул и попытался успокоиться.