А вот Бороденка… Он отшучиваться не стал. Да если бы и попробовал, ему, я думаю, это не помогло бы. Он вместо того, чтобы шутить, сделал одну вещь, которую вообще делать не стоило.
Но это уже потом. А пока он вроде как держится. Типа, хорошо, да, спасибо, ну хватит. Большинство ребят останавливается, нормальных ребят, но Донован с дружками, они продолжают, не так громко, не так открыто, но продолжают. Бороденка пытается заинтересовать их, говорит Ги, знаете, занятно, что вы это сказали, то, что вы сейчас сказали об иммигрантах.
А Ги икает и говорит, в иммигрантах ничего занятного нет, сэр, иммигранты это серьезная проблема, и опять икает. Настоящая чума. И икает.
Я, собственно, не об этом. Сказанное вами занятно — интересно, — в том отношении, что если мы затронем эту тему всерьез…
Нас трогать нельзя, сэр, говорит Донован. Это незаконно. И икает.
Тема, говорит Бороденка, которую мы собираемся обсудить, связана с иммигрантами и с тем, что, в сущности, все мы иммигранты, все происходим от…
Это вы меня пакисташкой называете? — спрашивает Ги, а мы все смотрим на него, типа, нельзя же так говорить, а потом поворачиваемся к Лайони, потому что она родом из Шри-Ланки, или Сомали, или еще откуда, но она, конечно, молчит, просто смотрит в парту.
Нет, Гораций Моррис, не называю. И прошу вас не прибегать к этому слову.
К какому слову, сэр? И икает.
Вы знаете, к какому.
Не знаю, сэр. Честно. Икает. Скажите мне, сэр. Произнесите его.
Произносить я его не стану и вы тоже. Если я еще раз услышу его от вас, вам придется объяснять ваши словарные предпочтения директору.
Ги затыкается и целую минуту молчит, но тут Донован начинает опять как бы кашлять, момент он выбирает прекрасно и делает это все громче и почти уж в открытую. И получается у него похоже на… Ладно, я не стану повторять это слово. Но вы его себе представляете, правда?
В общем, Бороденка садится, приподнимает брови и делает такое лицо, знаете, какое учителя делают, — типа, вы тут свое время попусту тратите, не мое. Сидит, значит, приподняв брови, но толку-то, икота становятся все громче, а икающих все больше. Я тоже икнула, как все. Один раз. Саманта, она рядом со мной сидела, первой начала, только рот рукой прикрывала. Ну, и никто ее, кроме меня не услышал. Я-то икнула, как надо, а у Саманты получалось что-то вроде «Лиззи!», и Донован посмотрел на меня, усмехнулся, мне тогда все это казалось смешным, но после нет, не казалось. После я пожалела, что вообще это сделала.
Ну вот, сидит он какое-то время за столом. Сидит и минуту или две смотрит так, точно знает, что делает, типа, думает, что знает. Но ничего же не прекращается. Икота, то есть. Нормальные ребята уже остановились, но Донован, Ги, Скотт, Найджел, вся их шайка, они не останавливаются. Так что Бороденка, посидев еще немного, встает и говорит, хватит, довольно, и на Донована при этом смотрит, а Донован просто поднимает перед собой ладони. Понимаете, Донован и Ги, они на одной стороне класса сидят, а Скотт и Найджел на другой, так что, когда Бороденка смотрит на одну парочку, он другой не видит. Он как-то пытается всех их взглядом поймать, но сразу начинает походить на ребенка, который сидит на теннисном матче и никак за мячом уследить не может.
И кто-то из них что-то бросает. Не знаю что, но мокрое. И это мокрое попадает Бороденке в щеку, прямо над бородой. И с таким звуком. Представьте, как вы зачерпываете из лужи полную ладонь грязи и бросаете ее в стену. Вот такой получается звук.
Реакция Бороденки: вот от чего все только хуже стало. Конечно, его это потрясло. И вас бы потрясло, верно? Если бы в вас чем-нибудь запустили, а вы бы и не заметили, как оно летит. Он вскрикивает. Голос у него и так-то не низкий, а вскрикивает он вообще, как ребенок, как девочка. Даже я бы смутилась, если бы издала такой звук, понимаете? Просто и не знаю, получится у меня, как у него? Нет, у него даже визгливей вышло. Погодите. Нет, еще визгливей. Видите, у меня не получается. Мало того, Бороденка еще и дернулся, как иногда дети из спецкласса, те, у которых не получается управлять своими руками-ногами. Примерно так.
Мы хохочем. Все. И вы бы расхохотались, поверьте. Просто не удержались бы.
Наверное, смеемся мы очень громко. И до того-то все громко было, а теперь получается еще и долго. Думаю, потому мисс Хоббс и пришла. Постучала в дверь, ответа ждать не стала и вошла. И спрашивает, значит, мистер Зайковски, у вас все здесь в порядке? Ваш шум за два класса слышен.
Нет, ее голос я передать не могу.