Под пачками денег лежит мешочек из мягкого бархата. Бриллиантовое ожерелье. Бриллианты – не мелкая крошка. Крупные камни, щедрые, как женское сердце. В глубине переливается чистое время. Словно смотришь в хрустальный шар.
Под бриллиантами – нотный лист. Ноты расписаны от руки. Песня называется «ПЕРДИТА».
Значит, ее так зовут. Утрата. Потерянная малышка.
– Ты теперь на всю жизнь обеспечен, – говорит Кло. – Если не загремишь в тюрьму.
– Она наша, Кло. Теперь она твоя сестра. А я – ее папа.
– Как ты распорядишься деньгами?
Мы переехали в дальний пригород, где нас никто не знал. Я продал квартиру и на вырученные деньги, присовокупив к ним наличные из портфеля, купил бар «Овчарня». Заведение принадлежало мафии, им надо было по-быстрому прикрыть лавочку, так что они не возражали против наличных. Вопросов нет. По рукам. Бриллианты я положил в банковский сейф на ее имя. До ее восемнадцатилетия.
Я играл песню и научил этой песне малышку. Она запела еще до того, как научилась говорить.
Я учусь быть ей отцом и матерью. Она спрашивает про свою настоящую маму, и я отвечаю, что нам ничего не известно. Я всегда говорил ей правду. По крайней мере, часть правды. Она белая, мы с сыном черные. Она знает, что я ей приемный отец.
Истории надо с чего-то начаться.
Паук в чаше
Жил-был человек, и жил он в аэропорту.
Лео и его сын Мило смотрели в огромное, во всю стену, окно в лондонском офисе Лео. Из окна виден пригородный аэропорт и эстуарий Темзы. Мило нравилось наблюдать за взлетающими самолетами. Ему было девять, и он знал на память расписание всех вылетов и прилетов. На стене кабинета висела огромная карта маршрутов, которые обслуживал аэропорт – красные линии, словно артерии на схеме кровообращения мира.
– Он находится в розыске, этот человек? – спросил Лео.
– Никто его не разыскивает, никому он не нужен, – ответил Мило. – Он сбежал от всех и стал сам по себе. Вот почему он живет в аэропорту.
Лео объяснил, что имел в виду, не разыскивает ли того человека полиция.
Мило задумался. В школе им задали написать сочинение. Учитель просил, чтобы они постарались придумать такую начальную строку, которая содержала бы в себе всю историю. Как в сказках, которые начинаются с «Было у короля три сына» или «Жил-был тролль, влюбленный в принцессу».
– Он не убийца, этот человек, который живет в аэропорту, – сказал Мило. – Но у него нет дома.
– Почему? – спросил Лео.
– Потому что он бедный, – ответил Мило.
– Может быть, ему стоило больше работать, – сказал Лео, – и тогда он сумел бы купить билет на самолет. Смотри… «Британские авиалинии». Рейс в Нью-Йорк с пересадкой в Шанноне.
Они наблюдали, как самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы, словно гигантская невероятная птица.
– На самом деле динозавры не вымерли, – сказал Лео, – они просто спрятались и дождались, когда можно будет вернуться в облике самолетов.
Мило улыбнулся. Лео взъерошил ему волосы. С сыном Лео был нежен и мягок.
– Когда мы умрем, мы тоже где-нибудь спрячемся, а потом вернемся уже в другом облике? – спросил Мило.
– Твоя мама считает, что да. Потому что она буддистка. Поговори с ней об этом.
– А ты как считаешь? – спросил Мило. – Смотри! «СитиФлаер», парижский рейс.
– Я никогда не задумывался об этом, – сказал Лео. – Послушай совета, малыш: не стоит задумываться о том, о чем тебе думать не надо.
Лео уволили из банка, когда Мило было четыре года. Две тысячи восьмой. Год, когда грянул мировой финансовый кризис, чему содействовал и сам Лео, накапливая «безрассудные потери», как это назвал генеральный директор. Лео считал это несправедливым. Все, что он делал с деньгами, было рискованно и безрассудно, но никто не пытался его уволить за безрассудную прибыль.
Когда он вышел из банка в последний раз, в элегантном костюме от «Хьюго Босс» и туфлях «Джон Лобб», какие-то юные демонстранты, противники капитализма, принялись бросать в него яйца. Он на мгновение застыл, глядя на сырую яичницу у себя на пиджаке. Потом сбросил пиджак, схватил двух мальчишек и швырнул их на землю. Третьего Лео впечатал в стену и сломал ему нос.
Кто-то из оставшихся демонстрантов записал все на видео, и на следующий день Лео арестовали. Генеральный директор банка, бывший начальник Лео, узнал его в записи.
Лео признали виновным в простом нападении без отягчающих обстоятельств, но адвокат отмазал его от тюрьмы на основании частичной вменяемости (человека уволили с работы) и достаточной провокации (яйца). В любом случае пострадавшие были безработными смутьянами. Похоже, никто не заметил, что Лео тоже безработный.