Мужчина присел на стул рядом с ней. В руках он держал новомодный, с кнопкой, ключ зажигания от явно дорогой машины.
— Это я, Уиллз, — произнес он, пытаясь улыбнуться. — Ты меня не узнала?
— Боже, — сказала Элинор, инстинктивно отстраняясь, — Боже, да как ты посмел…
Уиллз поднял вверх ладонь.
— Прошу тебя, — сказал он, — прошу…
— Как ты узнал?
— Шарлотта сказала.
— Шарлотта?
— Она мне позвонила. Сегодня, в семь утра. Сообщила, что Марианну увезли на «скорой». — Уиллз сверлил взглядом ключ у себя в руке.
— Шарлотта понимает, что я чувствую, — негромко добавил он.
Элинор отсела на соседний стул, через один от него.
— Я не хочу с тобой говорить, — сказала она.
— Пожалуйста, Элинор. Я не задержу тебя надолго, обещаю. Но мне надо знать, надо знать, что она… с ней все будет в порядке?
Элинор посмотрела в окно.
— Да, — коротко ответила она.
Он судорожно вздохнул, всхлипнув от облегчения.
— Слава Богу! О, слава Богу! Я бы этого не пережил. Я не смог бы…
Уиллз замолчал и посмотрел на Элинор. Потом сказал:
— По-твоему, я подонок?
Элинор продолжала смотреть в окно.
— Ты что, пьян? — спросила она.
Он вздохнул.
— Я за рулем с семи часов утра. Гнал как сумасшедший. Даже кофе не выпил.
Она повернулась и гневно посмотрела на него.
— Я понятия не имею, чего ты добиваешься. Мне все равно, откуда ты ехал — хоть… да хоть из Абердина. Тебе нечего здесь делать. Шарлотта не должна была тебе звонить.
Помедлив мгновение, он попросил:
— Пожалуйста… удели мне всего лишь пять минут.
— Не вижу смысла. По-моему, ты и секунды внимания не заслуживаешь, не говоря уже о большем.
Уиллз наклонился к ней.
— Я вел себя как последний мерзавец, Элинор, — с болью воскликнул он. — Никогда себе этого не прощу. Но я хотел бы объясниться, потому что…
Уиллз опять замолчал. Потом сказал, почти шепотом:
— Я должен попросить прощения.
Элинор не отвечала.
— Я не надеюсь, что она когда-нибудь меня простит, — снова заговорил Уиллз, но тут Элинор его перебила:
— Она уже простила тебя. Это еще одна причина, по которой ты никогда не будешь ее достоин.
Он едва не вскочил со стула.
— Простила? Она простила меня?
Элинор отвела взгляд.
— Давным-давно.
Уиллз с жаром воскликнул:
— Она потрясающая! Никогда не встречал такой удивительной девушки. И уже не встречу. — В его тоне сквозило отчаяние. — Ты должна мне верить. Твоя сестра — самый чудесный человек из всех, кого я знаю.
С каменным лицом Элинор развернулась и посмотрела на него. Уиллз был все еще красив, но выглядел каким-то потасканным: у него появился второй подбородок, нестриженые волосы доставали до воротничка, а глаза покраснели. Она холодно сказала:
— А как насчет других?
— Других?
— Элизы-младшей, например, — отчеканила Элинор. — И, могу поспорить, она была не единственной.
Уиллз через силу пробормотал:
— Нет.
— Ее задержала полиция, в туалете в пабе.
— Я ничего не знал до последнего момента.
— По-твоему, это оправдание?
— Нет. Конечно нет. Но и виноватым я себя не считаю.
— С тебя все началось! Ты дал ей первую дозу!
Уиллз вздрогнул.
— Ты говоришь, как тетя Джейн.
— Прекрасно, — ответила Элинор, — то, что надо. Между прочим, она была беременна.
— Не от меня.
— Ну да!
Он грустно сказал:
— Тебе станет легче, если я скажу, что именно по этой причине тетя Джейн выкинула меня из дома и изменила завещание? Я всегда думал, что Билл Брэндон…
— Только не впутывай еще и его!
Уиллз облизнул губы.
— Я был по уши в долгах, — пробормотал он. — Ни копейки. Кредитки полностью исчерпаны.
— Ну, теперь с этим покончено, так? — резко перебила его Элинор. — Ты охотился за деньгами и наконец, — она выразительно поглядела на его кольцо, — их заполучил.
— У меня были серьезные неприятности. Я был вынужден…
— Точно так же, как был вынужден публично унизить мою сестру? Или отослать назад все ее подарки, словно содержимое мусорного ведра?
Глухим голосом Уиллз ответил:
— Это сделала Агги.
— То есть ты, как всегда, ни при чем? Твоя крестная, твоя жена — эта несчастная девушка — они повинны во всех твоих несчастьях, да?
Он поднял голову и посмотрел ей в лицо.
— Я любил всего один раз, всей душой, и это была Марианна, твоя сестра.